[kirayS]

По большому счету, я не считаю себя консерватором, хотя, вполне возможно, я не прав.
Мне нравятся веяния прогресса, нравится, что люди стали более мобильны, интернеты и телефонная связь есть буквально везде, но БЛЯДЬ! КАК ЖЕ ПОРОЙ Я ЭТО НЕНАВИЖУ.
Круто, что когда приходится ждать, лента в телефоне/планшете не даст тебя заскучать, но какое же печальное зрелище, когда человек становится зависим от этой херни! Когда не может пройти пяти минут, чтобы не обновить ленту, нужно ВСЕГДАВСЕГДАВСЕГДА БЫТЬ НА СВЯЗИ, иначе случается мозговой коллапс! Когда люди раз в полгода пересекаются только затем, чтобы сидеть и втыкать каждый в свой телефон. Или втыкать в один телефон, разница, в общем-то, не столь существенна.

Пройдитесь по любому крупному городу, и вы увидите массу людей, смотрящих на экраны или говорящих по телефонам. Значит ли это, что мы изменились? Том Чатфилд пытается разобраться.
Группа людей стоит у памятника, и все они не подозревают о существовании друг друга. Женщина с открытым ртом идёт по оживлённой улице, держась рукой за сердце. Это лишь пара моментов, запечатлённых фотографом Джошем Пулманом в его новой серии работ под названием «Где-то в другом месте».
Почти на каждой улице в каждом городе мира вам встретятся люди, говорящие по телефону. Несколько десятилетий назад ничего подобного не существовало. И мы давно уже привыкли к тому, что стоять рядом — ещё не значит обмениваться опытом.
Куда бы мы ни шли, мы несём с собой массу куда более соблазнительных вариантов, чем место, в котором мы в данный момент находимся: у нас есть доступ к друзьям и семье, к новостям, к знаменитостям, к работе и досугу, информации и слухам.
Так что не стоит удивляться, что лица на фотографиях Пулмана переполнены эмоциями.
Мы свободны, если только «свобода» — подходящее слово для описания стимуляции мозга радиоволнами и для возможности отвлекаться в любой момент.
Сам Пулман задаётся вопросами:
«Если два человека вместе идут по улице и каждый из них с кем-то разговаривает по телефону, действительно ли они вместе? И как на окружающих влияют эмоции, демонстрируемые этими людьми, — к примеру, беспокойство, гнев или радость»?
Быть человеком означает стремиться к связям. Не может ли это стремление предать нас? Можно ли стать «сверхсвязанным», и если да, то как это отразится на нашем будущем?

Появление телефонов
Телефоны с момента изобретения были двигателями социальных потрясений и внушали тревогу. Представьте себе, как выглядела телефонная связь в 19-м веке: многие километры проводов висели на столбах вдоль главных дорог. А затем провода заходили в каждый дом. Так священное для человека жилище подключалось к этой новой разновидности человеческого взаимодействия.
Телеграф в своё время уже дал миру нечто чудесное: сообщения, передаваемые со скоростью тока. Но телефон в корне отличался от азбуки Морзе с её точками и тире. Это был настоящий человеческий голос, возникающий из эфира.
«По отношению друг к другу мы станем скоро похожи на сгустки прозрачного желе», — посетовал в 1897 году один британский писатель, опасаясь, что с началом новой эры связи исчезнет всякая конфиденциальность.
И хотя ранние опасения по поводу телефонов, возможно, были преувеличены, тем не менее они оказались пророческими. Если в 19-м веке всё соединялось проводами, то 21-й век — это соединение наших умов в огромное сетевое государство. Мы больше не сверлим стены своих домов, чтобы провести провода. Мы просто включаем телефоны. И начинаем чувствовать напряжение.

Всегда на связи
Как и его предок из 19-го века, мобильный телефон тоже стал статусным символом занятых и богатых. Это был увесистый кусок передовых технологий, невероятно громко заявляющий о себе в общественных местах.
Со временем мобильник перестал быть символом роскоши и стал привычным спутником жизни каждого. Мы включили постоянную доступность в современную концепцию общественного и частного пространства, а человек без мобильного телефона стал восприниматься как нечто исключительное и диковинное.
И опять история повторяется, и вновь появляется масса предупреждений о негативных последствиях мобильной связи.
Посмотрите на лёгкость, с какой распространилась в сети новость о том, как 31-летнего человека лечили от «интернет-зависимости», которая проявлялась в постоянном использовании Google Glass.
Эти очки - что-то вроде смартфона, который постоянно висит перед глазами. И тоже есть встроенная камера, микрофон, крошечный экран и подключение к интернету. Активируется система либо с помощью голоса, либо прикосновением пальца. Врачи констатировали, что их пациент постоянно пытался включить очки, поднося правую руку к виску, даже если очков на нём не было. Очками он пользовался по 18 часов в день, а ночью ему снилось, что он смотрит на мир через этот гаджет.
Это вполне реальная история, и она пугает. Человек, жизнь которого и так непроста, встретил соблазн, которому не смог противостоять, и попал в зависимость.
Спросите себя: как часто ваша собственная рука невольно тянется к телефону или к месту, в котором вы обычно его держите? Как вы чувствуете себя, слыша звук входящего сообщения или слушая тишину, когда сеть недоступна? Как далеко зашли ваши собственные отношения с высокими технологиями?
Проблема в том, что на эти вопросы нет конкретных ответов. С уверенностью можно сказать одно: технологии меняют нормы нашего поведения и делают это гораздо быстрее, чем мы успеваем к ним приспособиться. Я потратил годы, пытаясь оценить наши отношения с технологиями, и до сих пор считаю, что оценивать их надо с двух точек зрения.
С одной стороны, как сказал философ Джулиан Баггини, «человеческие существа могут меняться, но во многом они остаются всё теми же».
С другой стороны, цифровые технологии означают, что мои отношения с другими людьми и миром расширяются до такой степени, о которой мои дедушка и бабушка и помыслить не могли. Я доверяю свои воспоминания, привычки и обязанности компьютеру. Я с радостью автоматизирую всё подряд, от маршрутов следования до поиска рекомендуемых фильмов.
Как утверждали философы Энди Кларк и Дэвид Чалмерс, мой разум — это разновидность сотрудничества между мозгом в моей голове и прибором в моей руке (этим прибором может быть и телефон). И моё «я» — это сложная система, которая включает в себя оба этих компонента.
ТАК ПОЧЕМУ БЫ МНЕ НЕ ПОРАДОВАТЬСЯ ТОМУ, ЧТО ТЕХНОЛОГИИ СУЩЕСТВЕННО ОБЛЕГЧАЮТ МНЕ ЖИЗНЬ? Одно из возражений сводится к тому, что, даже если вы не верите, что мой телефон — всего лишь переносная часть моего разума, вам будет трудно игнорировать растущее количество доказательств того, насколько уязвимо человеческое познание.
Ведь мы не только жертвы привычки. Ещё мы существа весьма ограниченного и легко исчезающего сознательного контроля. Нас достаточно просто отвлечь или утомить — дать решить несколько арифметических задач или показать рекламу — и наша сила воли испаряется. А что может быть лучше для утомления даже самого дисциплинированного мыслителя, чем непрерывное жужжание гаджета в его кармане?
Именно это экспоненциальное влияние информационных технологий представляет наибольшую проблему для всего, что мы воспринимали как нормальное, сбалансированное и способное к саморегулированию. А патологий хватает и без этого. Пища, которую трудно назвать здоровой, информационный мусор, производимый мусорными СМИ — всё это алгоритмы, требующие нашего внимания и стремящиеся стать частью модели нашего разума.

Время отдохнуть
Стоит ли нам садиться «на цифровую диету»? Что толку отключать гаджет, если позднее мы включим его опять?
Вместо этого лучше посмотреть фактам в лицо и начать грамотно лавировать между мозгами в наших телах и цифровыми устройствами и сетями.
Ведь в конце концов, я трачу свои часы и минуты глядя не просто в какой-то экран, а подключаясь к сети человеческих разумов, самой полной из когда-либо созданных, и каждый из этих разумов намного мощнее самого мощного компьютера.
И если уж я так часто восторгаюсь, ужасаюсь и отвлекаюсь, то это потому, что другие люди в сети анализируют и преломляют этот информационный мир непосредственно через меня.
Джулиан Баггини говорит, что существует парадокс, лежащий в основе даже самых сложных технологических манипуляций:
«Методы, используемые для работы с нами, сегодня сложнее, чем когда-либо, но знание того, как они сформировались, позволяет нам лучше защищать себя».
К примеру, мне не обязательно знать абсолютно всё о шифровании и взломах для того, чтобы защититься от правительственной слежки. Если я смогу найти хороший совет, помогающий защититься, то смогу лучше контролировать свою сетевую жизнь.
В этом смысле машины — источник необоснованного беспокойства. Губительных систем и сообществ предостаточно и в оффлайне. А технологии просто облегчают взаимодействие в самых разных областях. Отключиться полностью очень трудно, однако мы можем начать лучше контролировать то, с кем именно мы связываемся и что именно мы спрашиваем друг у друга.