Хоббит: Пустошь Смауга отсмотрена))
Мне понравилось, хотя, имхо, 3Д все портит, и на фиг там не упало, как ни странно, я втягивался больше, когда изображение было обычным.
Я люблю экшн, люблю действия, поэтому для меня там все как надо, Торин какой-то мутный, но это ладно, все искупает милашность Кили, Леголаса и Тауриэль (шикарная девушка *____*).
Ни разу не фанат я красоты Трандуила, признаю, он красив, но меня не трогает от слова совсем.
Смауг прекрасен! Я наслаждался каждым кадром!♥
Меня, определенно, не хватило бы на второй просмотр в кинотеатре, слишком жаль еще три часа своей жизни терять, но я рад, что на первый просмотр все же добрался до большого экрана)

@темы: отзывы, муви-синема-кино

---

я просто ленивец восьмидесятого лэвэла!
какой кошмар!

---

Любопытно-бытовое.

Вообще, хотя совсем невежей меня назвать нельзя, нууу, ай хоуп, знания мои об этикете весьма поверхностны, посему такое обилие бокалов-стаканов-кружек просто не может не вызывать у меня хотябы чисто элементарного любопытства.
Забегая вперед скажу, что больше всего меня завораживают бокалы для коньяка, была б моя воля, я б из них все лакал!)

Что из чего пить: как разобраться в бокалах и напитках

Не так-то просто сориентироваться во всех видах столовых принадлежностей и их применении, как к тому обязывает столовый этикет. И если с тарелками еще как-то можно разобраться интуитивно, то с бокалами все значительно сложнее: ведь их существует порядка нескольких сотен, и все они различны по форме, толщине стекла и предназначены для определенных напитков.

В повседневной жизни мы редко задумываемся, из какого бокала или стакана пить тот или иной напиток. Но, желая получить истинное удовольствие, осознаем, что любой напиток нужно подавать в специальном бокале. Ведь даже самое изысканное вино, поданное в не подходящем для него сосуде, теряет свою особенность, а правильно подобранный бокал только подчеркивает вкус и аромат.



1. Бокал шампань флюте (фужер-флейта) используется для подачи утонченных шампанских вин. В классическом высоком зауженном к вершине бокале напиток хорошо пенится, дольше «играет» и не так быстро выдыхается. Бокал объемом 200-300 мл наполняется строго на 2/3. Шампанское можно подавать ко всем блюдам, от закусок до десерта, обязательно охлажденным до 6°C.

2. У чаши для шампанского широкое горлышко, поэтому газированность напитка быстро улетучивается. Она была распространена в 30-40-х гг. XX века, но сейчас утратила свою популярность и по большей части используется на мероприятиях, где строят башни из бокалов с шампанским, а также для подачи коктейля «Дайкири». Объем бокала — 120-200 мл.

3. Красное вино доставит большее наслаждение, если будет подано в приземистом, округлом, с широким дном бокале. Большая площадь соприкосновения с воздухом способствует насыщению напитка кислородом, более тонкому и полному раскрытию букета. Объем бокала — порядка 260 мл. Красное вино подают к утке, гусям, говядине, свинине, баранине, дичи, а также к десерту. Сухие и полусухие красные вина пьют комнатной температуры, порядка +18°С, сладкие и полусладкие — слегка охлажденными.

4. Для белого вина используют бокалы с сужающейся кверху чашей небольшого объема (210 мл) — благодаря частому подливанию напиток в таком сосуде всегда будет прохладным и свежим. Белое вино наливают на 2/3 бокала, подают охлажденными до 10°C к рыбе, птице, цыплятам, индейке, телятине, а также к десерту.

5. Универсальный (дегустационный) бокал по форме похож на емкость для белого вина, но имеет меньший размер (150-160 мл). Он наполняется не более чем на треть и вполне подойдет для портвейна, белого и красного вина.

6. Небольшой (25-60 мл) бокал треугольной формы с короткой ножкой предназначен для подачи ликеров в чистом виде, но также может использоваться и для коньяка. Ликер в нем следует подавать охлажденным до 10°C.



7. В бокале объемом 80-100 мл, называемом «мадерная рюмка» или «порт глас», принято подавать херес, вермут или крепленые вина. Этот бокал классической треугольной формы с изящной фигурной ножкой наполняют лишь наполовину напитком, охлажденным до 10°C.

8. Бокал «снифтер» — с толстым дном и мощной короткой ножкой, сильно сужающийся кверху, — предназначен для подачи бренди, коньяка, арманьяка и кальвадоса в чистом виде. Сосуд прекрасно ложится в ладонь, от тепла которой напиток согревается и раскрывает свой вкус и букет. Поэтому напитки нужно подавать комнатной температуры и пить небольшими глотками, смакуя вкус. Объем снифтера — 260-390 мл, но наполнять его можно только до края широкой части бокала, то есть не больше чем на четверть.

9. В бокале «рокс», или, как его еще называют, «олд фешн», подают виски — как в чистом виде, так и со льдом. Бокал имеет прямоугольную форму с толстыми стенками и дном, которые замедляют таяние льда. Сосуд объемом от 100 до 320 мл наполняется наполовину.

10. Небольшой прямой бокал «шот» с толстым дном, объемом 40-60 мл, предназначен для сильно охлажденного крепкого алкоголя в чистом виде (например, водки) и для крепких слоистых коктейлей небольшого объема, рассчитанных на 1 глоток.

11. Высокий, расширенный к центру бокал предназначен для пива, но может быть использован и для подачи различных коктейлей. Объем сосуда колеблется от 220 до 500 мл. Чем холоднее его содержимое, тем лучше.

12. Пивная кружка имеет больший объем, чем бокал, — от 250 до 1000 мл.



13. Высокий стакан хайболл объемом 150-300 мл, с крепкими стенками и толстым дном, расширяющийся у горлышка, используется для подачи воды, безалкогольных напитков и некоторых видов коктейлей.

14. Коллинз — высокий стакан с толстыми прямыми стенками и дном, объемом 230-340 мл, — наиболее популярный бокал для крепкого алкоголя, смешанного с содовой и льдом, а также для коктейлей большого объема со льдом («Мохито», «Лонг айленд айс ти»).

15. Универсальный стакан-тумблер объемом 260-320 мл, с утолщенными стенками и дном, подходит как для коктейлей, так и для крепкого алкоголя со льдом, используется для подачи крюшонов, эг-ног, коктейлей-аперитивов, коктейлей флип.

16. Мартини, или коктейльная рюмка, — бокал треугольной формы с широким горлышком и длинной тонкой ножкой, благодаря которой коктейль не нагревается. Он идеален для большинства охлажденных коктейлей среднего объема безо льда, но совершенно не подходит для напитков в чистом виде (в том числе и мартини, несмотря на свое название). Объем этого бокала — 90-280 мл.

17. Бокал объемом 200-250 мл на тонкой длинной ножке, очень узкий у основания и очень широкий у горлышка, предназначен для коктейля «Маргарита» и его вариаций, а также для замороженных напитков. Края этого бокала обычно украшают сахарной каймой.



18. Харрикейн — длинный бокал в форме тюльпана на короткой фигурной ножке объемом 400-480 мл — создан специально для подачи тропических коктейлей типа «Голубые Гавайи» или «Пина Колада».

19. Бокал необычной формы (граппагласс) предназначен для граппы, итальянского алкогольного напитка, настоянного на выжимках винограда.

20. Небольшой бокал на толстой ножке используется для коктейлей группы сауэр (sour), отличающихся кислым вкусом благодаря содержанию в них цитрусовых соков.

21. В небольшом узком бокале объемом 50-120 мл подают пус кафе (pousse cafe) — слоистые коктейли, отдельные компоненты которых подбираются контрастными по цвету, располагаются слоями и не смешиваются друг с другом.

22. Айриш кофе (irish coffee) — бокал в форме тюльпана с короткой ножкой и толстой ручкой из жаропрочного стекла объемом 240-320 мл — создан специально для того, чтобы подавать горячие напитки типа глинтвейна, грога или кофе по-ирландски, но также подходит для кофейных коктейлей, напитков с мороженым.

23. В чашах объемом 100-180 мл подают горячий пунш, наполняя их на три четверти.

Конечно, это только малая часть из огромного множества существующих видов бокалов, фужеров, стаканов, рюмок и стопок. Но этого минимума вполне достаточно, чтобы правильно преподнести тот или иной напиток и показать лучшие его свойства.

@темы: познавательное, интересные статьи

---

Много букв.
Но суперских.
Я много чего догнал, за что автору бооольшой респект.

24.12.2013 в 13:31

Пишет  Yin:

А теперь давайте посмотрим с обратной стороны этой точки зрения.


Все, что нас окружает, может быть субъектом или объектом. При этом живые существа могут быть и тем, и другим одновременно.
И вот, я говорю - как только кто-то начинает воспринимать другого только как объект, функциональное приложение для улучшения своей жизни, рушатся либо отношения, либо люди в этих отношениях.

Можно ли с этим поспорить?
Не-а. Это правда

Разумеется, не без разумных исключений - начиная от деловых отношений и заканчивая... ну да не будем забегать вперед.
Будем щепетильными и уточним - рушат не объектные отношения как таковые, а отсутствие субъектных. То есть если никто вокруг не считает меня полноценной, здоровой, взрослой личностью, способной принимать решения, я начну сходить с ума - то есть моя личность начнет становиться именно неполноценной, больной и инфантильной. Но даже один-единственный человек, который может увидеть во мне мою субъектность, мою личность, мое полноценное Я и дать мне надежду, дать посыл - ты ок, ты сможешь, я верю - может помочь мне выздороветь.

Но я вам больше скажу - отсутствие приемлимых объектных отношений тоже рушит либо отношения, либо людей.
Посмотрим на функциональность шире - в конце концов, объектами может все что угодно.

Я люблю порядок в комнате и люблю его поддерживать. Это несложно, потому что моя комната маленькая, и все вещи в ней я стараюсь хранить очень функционально. Я всегда знаю, где что лежит, и до всего важного могу дотянуться быстро.
Однажды я в очередной раз переставила вещи в комнате - совершенству нет предела, всегда можно сделать лучше и удобнее.
Но случилась очень неожиданная вещь - мне стало очень неохота умываться утром и вечером. Я вообще не особо любитель намываться целыми днями, и пропустить пару гигиенических процедур для меня обычное дело.

Но тут вдруг навалилось зверское нежелание идти в заветную комнатку, и не на один вечер "ну уже поздно, и я устала". И даже если я себя заставляла, все равно было тягостно-неприятное ощущение после.
Мозг поначалу не связал эти два события - уборку и умывание.

Но я-то знаю, что никаких эмоций "почему-то непонятно откуда" не бывает, а потому решила отследить, откуда же это нежелание на самом деле.

И вдруг обнаружилось, что существует множество мелких, незначительных деталей, которые заставляют меня напрягаться во время умывания, что и являлось для меня причиной нелюбви к умыванию. Полотенца, мыла, тапки, халаты - все это могло лежать немножко не там, или иногда отсутствовать, или быть неудобным. Я не буду перечислять их все - в этом нет необходимости; а ключ к внезапному "приступу лени" обнаружился на книжной полке.

А точнее, в креме для лица. После умывания я прихожу в комнату, вытираю лицо полотенцем для, собственно, лица, и увлажняю его кремом. И все бы здорово, но до уборки крем стоял на второй книжной полке - и мне было достаточно протянуть руку и взять его. А после уборки я поставила его на первую, то есть ниже. Рука не доставала до банки буквально считанные миллиметры, и приходилось или нагибаться, или приседать. На те самые буквальные миллиметры.

Банка, стоящая на два миллиметра ниже пальцев - это не та вещь, которой обычно придаешь значение. Такие детали просто проскальзывают мимо внимания, какая ведь по большому счету разница - на второй полке или на первой. Но на самом деле разница имеется - большая разница между функциональностью и дисфункциональностью. Банка на второй полке - функциональна, она без задоринки выполняет свои функции, то есть дает мне крем. Банка на первой полке дисфункциональна, потому что для того, чтобы достать крем, мне приходится испытывать дискомфорт.


Дисфункциональность, иными словами - нарушение функций объектности - это источник дискомфорта. Если есть ощущение дискомфорта, неважно где, дома или в отношениях с людьми, значит, объектные отношения нарушены.

Если говорить о людях, это могут быть как сущие мелочи - не нравящееся приветствие, неудобные темы для разговора, нет подходящего для обоих места встреч (например, долго ехать друг до друга), так и вещи посерьезнее - скрытое насилие, обволакивающая агрессия, пренебрежение детьми и прочее.

А еще функциональность важна, когда люди живут вместе, то дисфункционален быт. Так же, как и в случае банки с кремом, такие вещи могут отметаться сознанием как незначительные, но нарастающее чувство дискомфорта ведет к неприятным последствиям.
Проблемой могут быть стоящие на столе грязные чашки, непонятно кто должен выносить мусор, носки под кроватью и прочее.

К чему все это ведет.
Во-первых, это много неконтейнированной и трудноопределяемой тревоги и раздражения. Злишься - непонятно почему, срываешься на близких - непонятно почему, споришь - зачем? Постфактум порой самому трудно понять, зачем вообще сорвался.
Во-вторых, это либо беспричинная, либо пассивная агрессия. Бессознательно источник дискомфорта воспринимается как злой и угрожающий, нарушающий границы. Но на сознательном - ничего же не происходит! Вот и получается - ничего, ничего, ничего, а потом ква! - и поссорился из-за криво лежащей вилки. Или начинаешь ходить по пятам и комментировать каждое действие - и это криво, и это не так, и это по уродски, и вообще ты весь какой-то кривой, что я на тебя время трачу...
В-третьих, это все чревато последствиями - чувством вины, психосоматикой ну и нарушением уже своей функциональности. Нету сил ничего делать (а откуда им взяться, если все силы ушли на устранение дискомфорта), нет желания заниматься привычными делами, ничего не радует, ничего не увлекает...


Объектные отношения легко восстанавливаются при наличии навыка делания мира вокруг функцональным. Без этого навыка его придется тренировать.

Перво-наперво - объектные отношения - это епархия Взрослого. И только со взрослой позиции их можно решать.

Здесь речь идет о том, какие конкретные действия доставляют дискомфорт. То есть вопрос функциональности и дисфункциональности - это исключительно о том, что можно делать или не делать, что говорить можно и что говорить нельзя.

Некоторые проблемы функциональности ДЕЙСТВИТЕЛЬНО можно решить исключительно функционально. Если есть тема, которая вызывает разногласия, то о ней можно просто договориться и не разговаривать. Можно договориться с домашними ставить кружки в мойку. Можно договориться много о чем. И порой этого действительно достаточно! И такие проблемы решаются именно по алгоритму баночки с кремом:
1) Сказать "сейчас я буду выяснять, что мне доставляет дискомфорт".
2) Внимательно наблюдать за каждой деталью процесса и отслеживать свои эмоциональные реакции.
3) После фиксирования всех "раздражающих" мест сесть и решить, что сделать, чтобы эти дисфункциональные факторы исключить.
4) Попробовать новый вариант и если опять есть дискомфорт - проделать ту же процедуру с пункта 1.

Очень важно следить за своим эмоциональным состоянием - где именно появляется дискомфорт? Логика и рациональный подход здесь вторичны по отношению к эмоциям. Эмоции - точная и быстрая оценка ситуации в соответствии с собственными потребностями. Логика сбоит, потому что опирается не на потребности, а на идеи о том, "как должно быть".

Например. Меня очень раздражало, когда мама просит помощи во время того, как я чем-то занимаюсь. И я не понимала, на что злюсь - мама может просить у меня помощи, и мне нравится помогать. Но возникало почему-то раздражение.
Я наблюдала и пыталась формулировать, что именно меня раздражает.
В итоге я заметила вот что - если мама кричит "Наташ, у меня компьютер завис, иди посмотри!" я должна отвлекаться от того, что я делаю НЕМЕДЛЕННО.
Поэтому вопрос решился просто - я попросила маму сначала нейтрально спрашивать "Наташ, можешь подойти?" или "Есть дело на двадцать минут!". Я могла сказать "Секундочку" или "Через пять минут подойдет?", спокойно доделать все и идти помогать.


Вопрос решился функционально.
А некоторые вопросы не так просты.
Потому что к простым функциональным отношениям примешивается так называемая "негативная субъектность", то есть некие теневые стороны личности, которые по каким-то причинам не могут просто проявляться непосредственно, а вмешиваются в функциональные отношения. Простой функциональностью, словно марионеточник, правит Тень - отвергнутые стороны своей личности.
И этот шуруп молотком не вкрутить. Здесь простой четырехшаговый алгоритм не сработает, и о борьбе с этой теневой субъектностью рассказывать, то отдельно.

Например, хороший пример я видела у своей бабушки. Бабушка очень любит в ответ на мой рассказ о проблемах - например, "а вот сегодня мне одна знакомая говорила то-то и то-то, а я не знала что сказать" - давать долгие и развернутые, но совершенно банальные советы. Например, "Самое главное это любовь, а любовь это..." и так далее. И меня это раздражало, потому что а) банально и б) обычно не в тему.
Но она продолжала так делать из раза в раз: это, кстати, самый лучший маркер, когда в открытую говоришь человеку "прекрати! не делай так! мне не нравится" и даже если добавляешь "делай вот так!", то человек все равно делает по-своему.
И я поняла в какой-то момент, что бабушке просто хочется тоже как-то выражать себя, а то рассказываю обычно только я, а ей особенно рассказать нечего.
Проблема решилась до неприличия просто - я просто стала периодически подходить к ней и спрашивать, что она делает. Готовит ли она, играет ли в игрушки - "а что это тут?", "а это что такое?", "а ты его варишь, да?".
Я убила одним выстрелом трех зайцев - и помогаю ей чувствовать себя интересной и интересующей, и сама тоже обеспечиваю себя общением, и спокойно могу рассказывать о своих проблемах.

@темы: познавательное

---

И, кстати, пока искал фики по "Форсажу", наткнулся тоже на не шибко популярный фендом (а есть ли он?..), но от этого не менее прекрасный, по "13му району".
Все, кстати, благодаря прекрасным рекомендативным постам  Remira.

Увы, не все доступно, кое-какие ссылки не работают, но кое-чтооо вполне себе сохранилось)

Затравка

www.diary.ru/~copsslash/p91657460.htm

НЦа

www.diary.ru/~copsslash/p91994585.htm

Мой личный финалист!

www.diary.ru/~copsslash/p92631125.htm

И почему мне так везет - вечно подсаживаюсь на то, чего днем с огнем не найдешь?

апд: в посте все работает, это у кого-то глаза на пятой точке, и он принимает желаемое за действительное

@темы: отзывы, что-то прекрасное, фики

---

воскресенье почти закончилось.
и почему оно не вечное?
спать.

---

форсаж и иже с ним

Я сегодня все же мудлан, признаюсь честно, хотя изначально и хотел тактично промолчать.
Итак, что же я сделал за свой единственный выходной?
О полезности даже не заикаюсь.
Да, пожалуй, практически ничего.
Разве что не загаживал мир выхлопными газами, да. Великое достижение!
Ну да ладно.

Кстати, вчера, ехал, я, значицца, домой, чудо-навигатор наложил проложил мне путь, и, когда оставалось км 5 до поворота с новорижского, мы, почему-то встали. Да не так, чтобы медленно, но ехать, а вот конкретно так стояли. Я догнал сразу, что впереди какой-то пункт назначения случился, и кто-то капитально приехал. Я оказался прав. Минут через 10 мы тронулись. Объезжали по встречке. 8 машин. Мясорубка, на 200 метров в обе стороны обломки, на снегу лужи крови. После объезда все машины едут тихо-тихо, предельно точно соблюдая скоростной режим, никто даже не обгоняет.
Что я сделал, когда приехал домой?
Полез на ютьюб.
Зачем?
Конечно, смотреть ролики с авариями, и чем жутчее, тем лучше!
Занимался я этим в высшей степени "полезным" делом часа три, не меньше, и со спокойной (?!) совестью залег спать.
Что сейчас имею сказать: сколько же у нас неадеквата на дороге! Это просто кошмааар! Срочно, блядь, надо ставить регистратор.
Это не берем в расчет его величество случай, когда от тебя мало что зависит, например, когда идет неуправляемый занос.
Это уже просто поднимаем лапки и молимся. Все, собственно.

Сегодня, видимо, все еще под впечатлением от железа, на автомате включил четвертый "Форсаж".
Режьте меня, ешьте меня, но между Брайаном и Домиником что-то есть! Само то, как фильм поставлен, и если на минуту вычеркнуть из сюжетной линии Мию и Лети, бляяяя!!!!
Из них просто офигенная пара, все как надо, никаких лишних слов не нужно, там вообще больше ничего не нужно! Кроме сцен нц-17, конечно.
Естественно, полез искать фики.
Эхх, почему же их ТАК МАЛО?! ПОЧЕМУУУУУ????????
Как бы там ни было, ссылки на три те, что больше всего понравились, дам обязательно!
Как минимум, для себя. Да, даже там есть то, что меня покоробливает чутка, но, увы, свое вИдение я же никому в черепную коробку не вложу... а жаль!
Номер один и два одного автора, и за них ему мой поклон, и множественные благодарности!

Номер раз

www.diary.ru/~greydiary/p67568917.htm

Номер два

www.diary.ru/~greydiary/p70725037.htm

А вот на третьем не смог себя пересилить, и ограничиться ссылкой, хочу взять в перепост, и да простит меня автор, потому что, скорее всего, перепощу я до того, как она прочитает вопрос про разрешение...

Он покорил меня с самого начала, с картинки, да

02.03.2008 в 02:14

Пишет  Водолейс:

как медлено с непривычки пишу)
Святой дух, спасибо за окись азота.
Автор: Водолей
Бета и метатель тапочек: Кео
Снабдитель картинками и иноформатор: Мирал
Фандом: Форсаж
Пейринг: Доминик Торетто ( Вин Дизель)/Брайан О’ Коннел (Пол Уокер)
Ворнинг: Пвп, нца-17, довольно рваный стиль, рефлексия автора, но по мнению беты точное попадение в образ.
Отдельное спасибо: Дорогой Марк Винсент, ты сьел мой моск полностью. Если бы не Андрюша, я махнула бы к тебе через окиян. Когда Андрюша вырастет, он будет очень похож на тебя, я постараюсь. Вы просто пупсы. я вас обоих оченб люблю.
Примечание: название – неточная цитата молитвы Джесси

Он говорит:
-Парень, поедем кататься.
И Брайан собирается за минуту.
Они несутся по трассе красной пулей, с одной стороны мелькают люди, с другой море – огромное и неподвижное. Для него самая быстрая машина – ничто.
И Доминик Торетто сам как море - огромный, спокойный. Брайан рядом с ним чувствует себя то теплоходом, то бамбуковым плотом. Иногда он сильнее, умнее, он знает больше, он – коп. А иногда Дом нависает сверху, от него нечем дышать, от спокойного, умного взгляда плавится мозг. Тогда О`Коннору параноидально кажется, что Доминик все знает, давно, с самого начала.
С Домом почти всегда весело, подспудно страшно, иногда почти уютно, когда он молчит и пьет пиво. Когда он Не Смотрит на тебя, в твою душу, своими цепкими темными глазами. Но одновременно как-то тяжко внутри, хочется вскочить, заорать, разбить что-нибудь из серии «Смотри на меня! На меня, твою мать».

-Урой его, - говорит Дом, черные очки не бликуют на солнце, бликует лысина и рука, мирно и тяжело лежащая на подлокотнике. И Брайан выжимает из машины все. Он чувствует себя лучшим другом, мира не существует, пока они вдвоем тут. Летти, Миа и стервец-Винс, они в городе, в гараже, в пыли улиц и машинном масле. Тут бело-желтый круг солнца, розжаренная дорога, дымится и плавится. Тут закусочные, нарядно одетые люди, запах кетчупа и красного перца. Тут от женщин резко несет духами, а от Доминика несет потом и таки да, машинным маслом, он пропитан им насквозь.
Брайан на минуту оставляет стакан с кока-колой, а когда снова берет его в руки - тот уже теплый, по такой жаре кусок в горло не лезет. Доминик вещает что-то, ему жара нипочем. По мышцам стекают капли пота и Брайан нечаянно начинает отслеживать их траекторию. Торетто щелкает пальцами перед самым его носом и тогда он приходит в себя, глаза шалые и виноватые.

-Парень, как думаешь, зачем я привез тебя сюда?
О’ Коннел пожимает плечами, ответы теснятся в голове: «Ты узнал, что я коп», «Ты предложишь мне присоединиться к вам», «Ты хочешь продать мне машину».
-Пойдем-ка наверх.
Брайан ерошит волосы, мало того, что они остановились в дорожном мотеле, позавтракали какой-то бурдой, а теперь еще поднимаются в номер – ему как-то страшно. Такая секретность….Дом бы не стал таить до последнего, он взорвался бы яростью и свернул бы шею на месте, если бы прознал про полицейский значок.

Офицер О’ Коннел, конечно, видел многое, но синих звездочек перед глазами еще не летало. Звездочки кружатся, в голове гудит, а где-то там, за темнотою басит Дом:
-Брайан, ты что? Сильно ударился?
-Ох, мужик, что ты сделал? - О’ Коннел трет затылок и открывает глаза. Потом закрывает и пытается осмыслить нависшего Торетто. Невероятно близко, буквально сверху. А позади дверь, очень твердая дверь, затылок до сих пор ноет. И на эту дверь его толкнул Дом, и прижимает собою. Дом. Оплот этого городка. Дом, который с Летти, у Дома сестра. И он, Брайан, с ней спал, с малышкой Мией.
Брайан открывает глаза, но Торетто никуда не девается. Он стоит вплотную, грудь вздымается и задевает О’ Коннела. И глаза внимательны, насторожены и спокойны одновременно.
-Дом, - голос звучит жалобно, - что ты делаешь?
А дальше Доминик наклоняется чуть-чуть, и прижимается теснее, его руки на плечах, одна пролезает на затылок, другая пробивается вниз, на лопатки, на поясницу, замирает на копчике. Торетто прижимается лбом ко лбу Брайана и тихо, выразительно спрашивает:
-Ты понимаешь, чего я хочу?
О’ Коннел судорожно кивает, его трясет мелкой дрожью, а внизу живота холодный комок, как студень.
-Пойдем? – Это не вопрос, это утверждение с вопросительной ноткой, исключительно для соблюдения приличий.

Брайан пару раз встречался с педофилами. Они были старыми, страшными, по-своему несчастными, но об этом никто не думал, все видели в них чудовищ. Знал и просто педиков, смазливых, разряженных, не мужчины, не женщины – просто уроды. Впрочем, Брайан знал и нормальных мужиков, которые иногда развлекались тем, что сажали на член молоденьких мальчиков. Мальчики были педиками, мужики оставались мужиками.
Доминик Торетто не был похож ни на педофила, ни на педика, да и сам Брайан давно не был молоденьким мальчиком. А кровать была типичная мотельная – белье чистое, но старое, ножки слегка расшатанные, а на стене вытертые обои там, где кровать соприкасается со стеною.
Сам Брайан не знал, что делать. Целовать Дома казалось верхом идиотизма, лечь на спину, задрав ноги – откровенным блядством, уйти.…Доминик с непреклонным видом стягивал футболку и брюки, всем своим видом давая знать, что собирается хорошенько перепихнуться и оставаться без секса не намерен. Кивнул головой в сторону кровати:
-Проходи.

О’ Коннел проходит мимо на негнущихся ногах, усаживается на край кровати и та сразу же отзывается скрипом. Дом снимает носки и кроссовки, стаскивает трусы без стеснения, но и без показушной страсти, буднично. Подходит и вздергивает Брайана на ноги.
-Послушай, я получу удовольствие в любом случае. А вот насколько хреново будет тебе, зависит от тебя. - А потом Торетто улыбается так, что Брайан перестает трястись, это такая знакомая, широкая хулиганская ухмылка, обаятельная, задорная и милая. – Но я постараюсь сделать тебе хорошо.

Футболку они снимают в четыре руки, дальше Дом предоставляет инициативу. Сам укладывается на кровать, привольно раскинув ноги и закинув руки за голову. Брайан торопливо стаскивает штаны и кеды, белье скатывается в рулон, пока он стаскивает его. За эти минутку он успевает передумать и «один раз - еще не» и «никто не узнает», и «а все-таки любопытно, как он это делает».
Дом хлопает себя по внутренней части бедра, лысина сверкает от пота, глаза блестят:
- Давай, иди к папочке.
-Извращенец, - бурчит Брайан и осторожно приближается. Он не знает, с чего начать.
В итоге Доминик садится, сгребает его в охапку и переворачивается, подминая. Лежать под Домом страшно, жарко и отчего-то сладко. От румянца теплеют щеки. Торетто даже в койке не может не болтать.
-На спине или на животе?
-Какая разница? – Брайан находит смелость глянуть Доминику в глаза. В карих глазах нет насмешки, есть желание, и легкое нетерпение, и предвкушение.
-Ладно, - решает Дом за двоих сразу. Резко отталкивает Брайана на подушку, движения молниеносны и О’ Коннел даже не понимает, что происходит. Доминик прогибается назад, подхватывает ноги Брайана под коленями и закидывает себе на плечи, удерживая уже за щиколотки.
-Стой! – срывается Брайан.
Доминик, не обращая внимания, перехватывает щиколотки поудобнее и вдруг вздергивает О’ Коннела еще выше, подтягивая к себе. Одна рука на бедре, другая медленно, демонстративно кладется на поджарый живот Брайана, пальцы двигаются успокаивающе. И тут Торетто с легкостью приподнимает одной рукою Брайана, и вставляет, резко, сразу, быстро. И это очень больно.

Брайан мгновенно белеет, до синевы. Пальцы сначала цепляются за стену, простынь, но потом находят предплечья Дома и там впиваются в загорелую кожу. Тело непроизвольно дергается, пытаясь соскочить, Дом напрягает ладонь, чтобы удержать мечущегося парня на себе. Продвигается вперед, наваливается, устраивается поудобнее.
У Брайана несчастный вид, волосы взмокли, прокушенный язык саднит больше задницы. Дом медленно двигается, плавно, размеренно, почти нежно. Глаза закрыты, а по лицу пробегают иногда короткие судороги наслаждения. Брайан считает минуты, пальцы соскальзывают с мокрых рук Торетто, а вслед пальцам тянутся багровые глубокие царапины, набухшие кровью. Как Дом потом объяснит их Летти? Доминику, похоже, сейчас на все плевать, он двигается так спокойно и неторопливо, будто совсем не собирается кончать. Вдруг открывает глаза, почти трезвомыслящие, только чуть поплывшие:
-Не нравится?
-Нет, - слабо сипит Брайан, его член и мошонка от боли сжались, и ему совсем-совсем не нравится.
Доминик выходит, кажется, за ним тянутся внутренности. Дом переворачивает Брайана на живот, тот так устал и вымотался, что даже не стесняется.
-Готовься, детка, сейчас тебе будет хорошо, - голос Торетто игрив, но Брайан не верит, что где-то и кому-то в этом мире может быть хорошо.

Колени шатаются, руки трясутся, голова болтается туда-сюда, да и самого О’ Коннела здорово трясет. Внутри него чувствительный мячик и Доминик сейчас массирует этот мячик. Брайан хрипит и дергается, с края губ течет полоска слюны, капая на подушку, пот льет градом. Он даже просить не может, губы пересохли, а Дом все равно не слушает, хмыкает над беззащитно выгнутою спиною, мягко отвечает: «Нет, еще не хватит» и продолжает находить точки, от которых все тело заходится.
-Я кончу, я сейчас кончу! – Брайан использует это, как последнее средство.
-Кончай, - Дом невозмутим как всегда. – Давай, чувак, спускай.
Брайана выкручивает, руки подкашиваются, и он летит лицом вниз, тело вздрагивает от любого прикосновения, а Доминик настойчив. Снова ставит в коленно-локтевую, и голос почти просительный:
-Потерпи еще, мне немного надо.
Теперь не больно, просто непривычно быть заполненным. Не брать, а давать, не двигаться, а подчинятся рукам, которые двигают твои бедра. Только Дом не стонет, он шумно дышит, и наклоняется все ниже и ниже, пока не укладывается прямо на спину Брайана. И вдруг, совсем неожиданно, не в темп, застывает.
-Детка, детка…-Брайан чувствует как в него течет, и течет из него, и как пульсирует внутри член. А Дом сжимает его бедра мертвой хваткой, захочешь – не отцепишь.

Дом лежит на спине, прикрыв рукою глаза, Брайан лежит сверху, чувствуя какую-то неловкость. Ему ужасно хочется спать, но положить голову Доминику на плечо он стесняется. В конце-концов, отрубается и почти падает на Торетто. Доминик на секунду поднимает руку, выгибает бровь насмешливо, но подвигает голову О’ Коннела ближе к своей шее – так удобней обоим.

Солнце садится, наступает прохлада, сумерки, последние солнечные лучи до последнего держатся, а потом сразу становится темно. Брайан просыпается, он скатился под бок Дома, спрятал руки у груди, но закинул ногу на широкие бедра Торетто. Дом от возни просыпается мгновенно, смотрит на часы. Поднимается и неспешно одевается. Брайан отчаянно думает, что сказать.
-Не переживай, - Доминик сидит спиною к кровати, лица не видно. – Не ты первый, не ты последний. Считай, что ничего не было…блондин. – Он оборачивается и ехидно, но по-доброму улыбается, дергает несильно Брайана за паховую кудряшку.

Обратно ехать – сущее удовольствие. Дом за рулем, Брайан полулежит на заднем сидении.
-И часто ты это делаешь?
Дом смотрит в зеркало, его глаза враз суровеют.
-Не часто. И только со своими.
- Леон, Джесси…господи, с Винсом тоже?!!
Доминик громко смеется:
-Между прочим, он очень нежный...и жадный. – В голосе Торетто появляются мечтательный нотки и О’ Коннел почему-то испытывает ревность.
-А Летти?
-А ты попробуй трахнуть Летти в задницу, - усмехается Доминик. – Хотя лучше не делай этого, я, знаешь ли, ревнивый.

Потом, намного позже, вытаскивая израненного Дома из машины, Брайан на секунду задумается о том, как было бы хорошо держать это огромное темпераментное тело в руках. Сирены будут выть, а в глазах Доминика появится затравленное выражение, не страх, а безысходность. И О’ Коннел протянет ему ключи. Потому что…потому, что Дому совсем не нужно знать. Для него секс - это секс. А вот для Брайана секс, сексом, но Дом – это любовь.

@темы: отзывы, что-то прекрасное, фики, жизнь

---

Сразу чувствуется, что суббота, посты в избранном растут, как на дрожжах!
А тууут... сидишь на работе, и хотябы радуешься, что есть, что почитать!

п.с. напоминалка себе: если сегодня-завтра не сделаю японский, я - мудак.

@темы: жизнь

---

Вроде многое прописные истины не только для зоны, но иногда их реально полезно озвучивать.


Тюремный дневник Ходорковского

Редакция GQ попросила г-на Ходорковского описать свой собственный лагерный опыт — подобно Шаламову в форме кратких максим. Мы отдаем себе отчет, что по уровню происходящего с человеком кошмара Колыма 1937-го и Краснокаменск нулевых — несравнимы. Тем не менее опыт нашего современника многое говорит о ныне существующей формации ада, который есть не кровь, смерть и дерьмо, а скука, предательство, разложение и иное обыденное человеческое свинство. Итак, что видел и понял в лагере Михаил Ходорковский:

Лагерь — это антимир. Здесь ложь — норма, правда — исключение.

У нас в стране немало реально вообще безграмотных взрослых людей!

Если сотрудников лагеря поменять местами с его «обитателями», ничего не изменится. Причем этот факт признается представителями обеих «сторон».

Жизнь в лагере отдает ностальгией по СССР: никто не работает, но делают вид; никому не платят, но делают вид. Все вместе врут всем «посторонним», местных «правдоискателей» держат в местной «кутузке».

Люди готовы на многое за еду, даже когда, в общем, не голодают.

Квалифицированно врать суду умеют только оператив­ники. Обычные люди говорят то,
что считают правдой. Если врут — их ложь видна.

Жизнь — штука очень дешевая.

Интриги в лагере похожи на кремлевские, разница — только в масштабах.

Немало тех, для кого честь гораздо дороже жизни.

Лагерь заменяет преступникам университет: это и образование, и связи.

В области наркотиков отставание от США с успехом преодолено. Лагеря «ушли в отрыв».

«Хозяин» — царь, Бог и воинский начальник. Пока не мешает красть. Крадут все и всё. Ну почти...

Да, еще лагерь — это СССР по бесплатной медицине. Она очень бесплатная, но не очень медицина.

Тех, кто ностальгирует по советским порядкам, — приглашаю на экскурсию. Очень отрезвляет!

Образование и навыки всегда пригодятся. Бог все видит!

Сила воли и крепкие нервы важнее просто силы, даже в тюрьме.

ГУЛАГ умер, а традиции и привычки пережили СССР, потеряв свой смысл.

Вспомнил, что такое очереди в ларек за продуктами и мылом. «Запишитесь», «зайдите через месяц, зубная паста, может, будет», «за чаем больше не занимайте...»

Почти у каждого в душе есть что-то святое. Иногда — очень глубоко, но на это всегда можно опереться. Если опоры нет — нет человека. Оболочка пустая. Видно.

Режим, гособеспечение, отсутствие работы и потеря связей с семьей — как специально сделанный конвейер по формированию преступной «пехоты».

90% заключенных никому «за воротами» не нужны, им даже не пишут.

Русские — крайние индивидуалисты.

Через пять лет человек привыкает к тюрьме. Через десять — боится воли.

Тем, кто понимает, что сидит за дело, — легче.

Тем, кто не думает о воле, сидеть легче, а выходить — тяжелее.

В тюрьме ум, чувства работают острее — «сенсорная депривация».

Каждый отдельный день идет медленно, месяцы и годы летят незаметно.

Чтобы добиться своего, надо быть готовым идти до конца. Тогда все возможно. Но фальшь не пройдет.

В лагере выделяться из «массы» всегда опасно и почти всегда вредно. Но можно добиться уважения.

Большинство в лагере ищет подчинения и заботы, прощая «начальству» даже самодурство и тупость.

Если китайцы пообещают платить пособие — вся Сибирь переедет в Китай. Останутся только староверы и начальство.

Русский человек очень талантлив и работящ. Когда трезв.

В лагере и водка, и работа — в дефиците.

Погоня за вещами — добровольное сумасшествие. Человеку реально очень мало надо.

Меркантилизм на свободе часто опасен, в лагере — смешон.

Единственный предмет, по которому скучаю, — компьютер. Зато почерк улучшился.

Российское общество и российский преступный мир соревнуются в негуманности друг к другу. И смотреть страшно, и победа невозможна.

Никто не верит судьям. Большинство верит присяжным.

Люди! Так жить нельзя, если мы — люди!

Патриотизм выдумала интеллигенция.

Лагерь — большая деревня. Все и всё знают.

@темы: интересные статьи, жизнь

---

«Я не спал уже три ночи. Возможно, я сплю сейчас. Мой начальник трясет листком бумаги у меня перед носом. Что это все означает, спрашивает он.
Я — Налитые Кровью Глаза Джо.
Тайлер попросил меня напечатать правила клуба и сделать десять копий. Не восемь и не девять, уточнил Тайлер, а десять. И все же, бессонница вернулась: последний раз я спал три ночи назад. Это, наверное, оригинал. Я сделал десять копий и забыл оригинал. Копировальная машина сверкает мне в глаза вспышкой, словно папарацци. Бессонница делает все вокруг очень далеким: копией, снятой с копии, которая, в свою очередь, снята с копии. Ты не можешь ничего коснуться, и ничто не может коснуться тебя».

Бойцовский клуб

---

вчера был День Рождения у одного из самых прекрасных мужчин в мире.
ему 50.
не верю!
для меня он всегда будет таким:

И еще несколько фотонек, которые не встречаются на каждом шагу

@темы: фотки, жизнь

---

Дело было вечером, делать было нечего (с)
И решил я покомментить фотографии, многие из которых мне очень понравились)
Поехали!

30 фотографий 2013 года, в которые трудно поверить
При виде этих фотографий сам собой возникает вопрос «Это точно не фотошоп?»

Творческую фотографию от миллионов других отличает правильно пойманный момент. Это может быть на секунду сверкнувшая молния, умилительное выражение мордочки кота или удачно падающая тень.

Поэтому можно быть лучшим фотографом на свете, но иногда для того, чтобы сделать самый потрясающий снимок, требуется лишь оказаться в нужное время в нужном месте и вовремя нажать кнопку.

AdMe.ru представляет 30 впечатляющих фотографий уходящего года, для создания которых не использовалось никаких графических редакторов, только внимание и творческий взгляд фотографа.


Пещера Сон Доонг (Son Doong), Вьетнам.
волшебно, я б очень хотел там побывать! *______*


Спутная струя (спутный след) от стратегического бомбардировщика Ту—95МС.
я прямо даже не верю, что это фотка)


Журнал Surfer назвал этот снимок «Фотографией года». Фотограф: Zak Noyle.
фотограф оказался в нужном месте в ОЧЕНЬ нужное время)


Лес после аварии на алюминиевом заводе в Венгрии, виден четкий след уровня красного шлама.
интересный феномен, и интересный кадр


Колодец Иакова. Техас, США.
не совсем понимаю, что в этой фотке "такого", разве что не понимаю, куда они так бодро сигают)


Портрет мандрилла. Фотограф: Вулф Адемейт (Wolf Ademeit).
еще одно недоумение, мандрилла так сложно сфотографировать? но кадр удачный, согласен


«Лицо айсберга». Фото было сделано пользователем strummingmusic во время экспедиции по Антарктиде.
обалденно)) бывает так, сфотографируешь, а там - такое!)


Камуфляжная одежда от американской компании Realtree.
ничего так одежка - надел, и можно играть в "найди меня перед своим носом")


Старая лодка на дне осушенного канала в Чехии.
атмосферное фото. и очень красивое. хотя необычного в нем ничего нет.


Мальчик складывает красный перец чили в кучу для изготовления порошка на ферме. Ахмедабад, Индия.
много перца!


Двухметровый прыжок антилопы спасает ее от смерти. Заповедник Kariega, Южная Африка. Фотограф: Jacques Matthysen.
классный кадр! еще и с хэппи эндом для антилопы!)


Чайные плантации в провинции Корриентес, Аргентина. Фотограф: Ян Артюс-Бертран.
лабиринт с высоты птичьего полета)


Северокорейские военные и гражданские на стадионе имени Ким Ир Сена.
меня жуть и оторопь берет, когда смотрю на это фото.


Национальный парк Чжанцзяцзе, Китай. Здесь делались все наброски для пейзажей Пандоры для фильма «Аватар».
Потрясающе! хочу все увидеть воочию!


Буддийские монахи совершают обряд перед запуском бумажных фонариков. Провинция Супханбури, Тайланд.
я подумал о том, что когда много людей заняты одним и тем же делом, это невольно выглядит торжественно и грандиозно)


Озеро Самеранджер (Sameranger ) с потрясающе прозрачной водой. Тироль, Австрия.
Ох, пора-порааа мне осваивать акваланг!


Вид на Шанхай из кабинки крановщика, Китай.
Прямо готовый постер для какого-нить фильма)


Дети катаются на лодке по кристально чистому озеру в Сабахе, Малайзия.
Вы поняли, да? ХОЧУ В МАЛАЙЗИЮ!!! *___*


Курорт Порламар на острове Маргарита, Венесуэла.
оооо, от Венесуэлы тоже не откажусь!)


Скульптура змеи (символа наступившего 2013 года), составленная из 850 светильников общей протяженностью около 900 м. 10 февраля 2013 года, Сингапур.
Очень красиво и празднично)


Бамбуковый лес в Японии.
как нарисованный!)


К 75-летнему юбилею «Русские Витязи» нарисовали ангела в небе.
Могут же! Вызывает гордость. Риалли!


Зимний пейзаж в Грабовице, Сербия.
я ни разу не фанат зимы, но тут она красивая, как в сказке)


Это не гольфы. Это тень от поверхности столика на ноге.
надо сказать, без пояснений я б не догнал) креативно))


Китайский художник Liu Bolin, больше известный как Человек-невидимка, работает в технике «творческого камуфляжа».
сама маскировка 80лвл, конечно, крута, но почему-то не цепляет


Паук-павлин (Maratus volans).
природа - шикарный художник)


Туман над Сан-Франциско, США.
просто вау! я сначала решил, что это пустыня и барханы)


Смышленый гусь, который пользуется моментом.
комментатор все сказал за меня)


Лава из вулкана Килауэа выливается в море, создавая огромный шлейф пара, порождающего несколько вихрей, Гавайи.
классно смотрится!


Во время дайвинга в Австралии.
+1 к мысли про акваланг

@темы: свобода, фотки

---

муть

слушаю i love the way you lie, и понимаю, как все безнадежно.
понимаю, что надо изменить, и понимаю, что не хочу этого.
НАДО, но НЕ ХОЧУ.
заставляю себя улыбаться.
заставляю шевелиться.
могу смотреть в пустоту часами, и меня все устраивает.
не хочу никуда идти в пятницу.
тошнит при мысли об этом.
но я же обещал, а это уже сродни "сдохни, но сделай".
почему я так оглядываюсь на всех, кроме себя?
почему меня волнует, что подумает кто-то, и я согласен делать что-то в ущерб себе?
это врожденный мазохизм?
стереотип "так надо"?
боязнь причинить боль, потому что я сильный, я переживу, а кому-то будет больно?
а так ли велик мой резерв?
я запутался.

@темы: пИчаль...

---

очень приглянулось)

23.05.2013 в 16:24

Пишет  Хим Харконнен:

Замечательнейшие картинки

19.05.2013 в 04:45

Пишет  Кощастье:

дальше

@темы: веселуха

---

Я должен нести лучи добра и позитива, но хочется лечь и раствориться.
Устал!

---

офигенно.

15.12.2013 в 17:03

Пишет  Sindani:

15.12.2013 в 20:32

Пишет  Leda Rius:

Прекрасная статья. Новое поколение, к сожалению, не поймет ничего.
АРКАДИЙ ГАЙДАР

1

Впервые о Смерти я услышал от Аркадия Петровича Гайдара. Мне исполнилось шесть лет, и к тому времени я уже познал бренность. Ломались игрушки, заканчивались мультфильмы, истекали выходные дни. Каждым вечером полагалось уходить в небытие. Под похоронный мотив «Спят усталые игрушки» я отправлялся в кровать, заливаясь бесстыжими липкими слезами, потому что близкие оставались у телевизора, а я уходил. И это было так несправедливо, так жестоко. Почему я, а не они?!

Раньше в моей детской жизни присутствовал Корней Чуковский, катилась отсеченная паучья голова, праздновалась скорая свадьба комарика и освобожденной Цокотухи. Но это была потешная насекомья смерть, подмостки игрушечного ТЮЗа ― по окончании стишка зарубленный паук надевал голову, как панамку, и выходил на поклон вместе с тараканами и гусеницами. Я поэтому без содрогания губил всяких мух и мотыльков. То была игра в «Чуковского», а не жестокость ― поэтому ничьих я не жалел позолоченных брюх...

Рыжим сентябрьским вечером я влез на прогретый, широкий, как полати, подоконник и приготовился слушать. Шелестела листва. Перевернулась книжная страница. И вдруг что-то произошло ― новое, чужое, но очень приятное, как будто по вспотевшей горячей спине пробежал ласковый прохладный ветер.
Родительский голос раскинул перед моим взором пастораль, такую прекрасную и тревожную, что я впервые почувствовал собственное сердце ― как будто его не было раньше, а тут оно возникло и застучало...

«В ту пору далеко прогнала Красная Армия белые войска проклятых буржуинов, и тихо стало на тех широких полях, на зеленых лугах, где рожь росла, где гречиха цвела, где среди густых садов да вишневых кустов стоял домишко, в котором жил Мальчиш, по прозванию Кибальчиш, да отец Мальчиша, да старший брат Мальчиша, а матери у них не было...»

На том вечернем подоконнике мне сделалось дурно от нахлынувшего счастья и от неизвестной тревоги. Так первобытный ум понимает, что есть душа.

«Вот однажды ― дело к вечеру ― вышел Мальчиш-Кибальчиш на крыльцо. Смотрит он ― небо ясное, ветер теплый, солнце к ночи за Черные Горы садится. И все бы хорошо, да что-то нехорошо. Слышится Мальчишу, будто то ли что-то гремит, то ли что-то стучит. Чудится Мальчишу, будто пахнет ветер не цветами с садов, не медом с лугов, а пахнет ветер то ли дымом с пожаров, то ли порохом с разрывов. Сказал он отцу, а отец усталый пришел.

― Что ты? ― говорит он Мальчишу. ― Это дальние грозы гремят за Черными Горами. Это пастухи дымят кострами за Синей Рекой, стада пасут да ужин варят. Иди, Мальчиш, и спи спокойно...»

После этих строк, я знал, что никогда больше не будет спокоен мой сон, никогда не поверю я звенящей тишине и летнему покою ― потому что «все бы хорошо, да не хорошо». Каждую ночь стану вслушиваться ― не скачет ли с черными новостями вестник, чьи приметы навеки сделались известны:

«Конь ― вороной, сабля ― светлая, папаха ― серая, а звезда ― красная. ― Эй, вставайте! ― крикнул всадник. ― Пришла беда, откуда не ждали. Напал на нас из-за Черных Гор проклятый буржуин. Опять уже свистят пули, опять уже рвутся снаряды. Бьются с буржуинами наши отряды, и мчатся гонцы звать на помощь далекую Красную Армию».

Зачарованный восседал я на подоконнике. И вечер был уже не вечер, и от сентября вдруг повеяло пороховым дымом и могильным погребом.

«Так сказал эти тревожные слова краснозвездный всадник и умчался прочь. А отец Мальчиша подошел к стене, снял винтовку, закинул сумку и надел патронташ».

Я понимал, что Отец обречен. Он и сам это понимал: «Что же, ― говорит старшему сыну, ― я рожь густо сеял ― видно, убирать тебе много придется. Что же, ― говорит он Мальчишу, ― я жизнь круто прожил, и пожить за меня спокойно, видно, тебе, Мальчиш, придется».

И не было никакой силы, способной остановить вымирание славной семьи. Придет время, за Братом тоже прискачет изнуренный конник с простреленной папахой, рассеченной звездой, чтоб увести на героическую гибель.

Но, сидя на том подоконнике, я твердо знал: все что происходит ― правильно! Потому что есть на свете две высшие вещи ― Долг и Совесть. Конечно, я еще не выучил эти слова, чей содержательный объем поднялся тогда передо мной во весь рост ― мне оставалось только овладеть грамотой, чтобы их прочесть...

Первую слезу я проронил на строчках: «Глянул Мальчиш и видит: стоит у окна все тот же человек. Тот, да не тот: и коня нет ― пропал конь, и сабли нет ― сломалась сабля, и папахи нет ― слетела папаха, да и сам-то стоит ― шатается.

― Эй, вставайте!― закричал он в последний раз.― И снаряды есть, да стрелки побиты. И винтовки есть, да бойцов мало. И помощь близка, да силы нету. Эй, вставайте, кто еще остался! Только бы нам ночь простоять да день продержаться.

Глянул Мальчиш-Кибальчиш на улицу: пустая улица. Не хлопают ставни, не скрипят ворота ― некому вставать. И отцы ушли, и братья ушли ― никого не осталось».

И пока я был ребенком, над смыслом жизни не бился. Он был как на ладони ― смысл. Меня потрясло мое открытие ― для чего нужны дети, зачем существую лично я! Ребенок ― не тот, кто не любит манную кашу! Не плакса, не старушечий баловень, не зритель мультиков. Ребенок ― это военная элита, духовный спецназ, воин часа Икс. Когда ночью постучит обессилевший гонец, я должен подняться с кровати, чтобы пойти и погибнуть за Родину. А за это она насыплет надо мной зеленый курган у Синей Реки и водрузит красный флаг. И полетят самолеты, побегут паровозы, поплывут пароходы, промаршируют пионеры ― отдать герою последние почести. И, представьте себе, представьте себе, нет ничего лучше такого вот конца...

Но как же я плакал, когда услышал такие ожидаемые слова: «И погиб Мальчиш-Кибальчиш... Как громы, загремели и боевые орудия. Так же, как молнии, засверкали огненные взрывы. Так же, как ветры, ворвались конные отряды, и так же, как тучи, пронеслись красные знамена. Это так наступала Красная Армия...»

Я плакал, но слезы уже не казались липкими, как насморк. Это были торжественные горючие слезы, честные, словно авиационный бензин. Такими слезами можно заправить самолет, подняться в воздух и упасть на колонну вражеских танков.

В тот вечер я постарел на целую детскую жизнь. Меня прежнего не стало. С подоконника спрыгнул маленький смертник и конспиролог. Отныне были Тайна, Смерть и Твердое Слово.

Тогда же я наложил пищевой зарок на варенье с печеньем, на эти сомнительные вкусности, за которые продался маленький жирный иуда Плохиш. Отречение далось легко ― я не любил печенье, а на конфеты запрет не распространялся...

Больше тридцати лет прошло, а я до сих пор не доверяю толстякам. Избыточный вес так и остался для меня физиологическим клеймом предателя. Жаль только, что не осталось во мне даже крошечной искры того огненного детского бесстрашия, которое когда-то зажег в моем сердце писатель Аркадий Гайдар...

2

Взрослые частенько пускают Смерть на самотек ― подрастешь, сам во всем разберешься... А если нет?! Гайдар лучше многих понимал, что именно трусость, в ядре которой заложен изначальный людской страх перед смертью, трусость как душевный недуг способна навсегда извратить личность. Выродить человека до существа.

Трус в понимании Гайдара ― опасный калека. Не случайно один из ранних его книжных персонажей, красноармеец Чубатов заключает:

«Трус чаще гибнет, чем рисковый человек. Трус, он действует в момент опасности глупо, даже в смысле спасения собственной шкуры».

Можно перевоспитать вора, усовестить душегуба, но не вылечить сердца, пораженного спорами страха. Вот он ― горький писательский вывод. Не случайно, многие гайдаровские герои проходят через инициацию выбора. Для мальчишки, что едва держится на воде, испытанием станет широкая река Кальва. Судьба барабанщика из одноименной повести ― встать из спасительной травы под шпионские пули. У каждого «своя дорога, свой позор и своя слава». Но они входили в реку, поднимались под пули ― его герои. И тогда страх терял над ними власть.

Когда пришло к Гайдару это мудрое осознание природы души? Не с того ли 19 августа 1919 года, когда он, пятнадцатилетний подросток ― еще не Гайдар, а просто Аркадий Голиков вместе с остальными 180 курсантами Шестых Киевских пехотных курсов командного состава Красной Армии получал на плацу свое удостоверение краскома?

После присяги нарком Украины Н.И. Подвойский попросил оркестр сыграть похоронный марш ― в память о тех, кому предстоит великая честь умереть за Революцию.

Гайдар вспоминал: «Мурашки бежали по телу. Никому из нас не хотелось умирать. Но этот похоронный марш как бы оторвал нас от страха, и никто уже не думал о смерти». Так в пятнадцать лет Гайдар уже побывал на своих похоронах. Дальше начиналась настоящая жизнь навеки пятнадцатилетнего мальчугана...

На этом пассаже Аркадий Петрович Гайдар наверняка бы поморщился и дословно воспроизвел цитату ― у него была исключительная память! ― из «Судьбы барабанщика»:

«Вон старик Яков из окна высунулся, в голубую даль смотрит. В руке у него, кажется, цветок. Роза! Ах, мечтатель! Вечно юный старик-мечтатель! ― Он не в голубую даль, ― хмуро ответил я. ― У него намылены щеки, в руках помазок, и он, кажется, уронил за окно стакан со своими вставными зубами. ― Бог мой, какое несчастье! ― воскликнул дядя. ― Так беги же скорей, бессердечный осел, к нему на помощь, да скажи ему заодно, чтобы он поторапливался...»

Но Гайдар действительно ничего не боялся. Ни в Гражданскую, ни на «гражданке».

Он держал удар, когда критика свирепо, по несколько лет кряду крушила его светлые веселые истории о юности, войне, о голубой чашке...

Стоически переносил болезнь ― чудовищные головные боли, от которых было одно спасение ― бритва, и он резал сам себя, новой мукой заглушая ад в контуженной голове.

Дважды звонил наркому внутренних дел Ежову, чтоб выгородить бывшую жену, жестокую Лию Соломянскую, арестованную «врагиню народа» ― звонил, чтобы защитить ту, что превратила для него Тимура в орудие пытки: Гайдар, тоскуя, месяцами не видел сына.

Не раскис, ожидая скорого ареста в 38-ом, когда после доноса рассыпали типографский набор «Судьбы барабанщика». В тот период он, осознавая свою «зачумленность», предусмотрительно отгородился от друзей ― чтоб не «заразить».

Гайдар не боялся до самого последнего своего дня, 26 октября 1941 года, когда под Леплявой на железнодорожной насыпи, предупреждая партизан о засаде, подставил свое сердце пулеметной очереди.

Буквенно-генетический код всех гайдаровских текстов: «Не бойся!»

Переводчик и поэт Самуил Яковлевич Маршак в свое время отозвался о Мальчише эпитетом «отвратительный»...

В высшей степени предвзятая оценка. Как лирик, он не мог не чувствовать мертвящей величественной красоты этой сказки. И это Маршак, который превосходно разбирался в природе мальчиков: «Из чего только сделаны?» И откуда бы иначе взялась мудрая фраза старого пикта: «Мальчику жизни не жалко, гибель ему нипочем»?

Маршак все оценил, просто оробел перед детской отвагой и великим подвигом самопожертвования. Старость эгоистична и труслива. Маршак, по-стариковски, разозлился на Гайдара:

― Кибальчиш твой не хорош,
Очень страшно ты поешь!

Я, уже будучи недалеким, самовлюбленным выпускником филфака, напрочь позабыв о моем первом детском восторге отзывался о «Мальчише и Военной Тайне» циничными словами: «некрофилический пафос». Называл «самой готической историей в Советской литературе». Задавался саркастическим вопросом, почему не развилось массовое движение «Кибальчишей», мрачных пост-советских готов в красноармейских одеждах. Можно ли вообразить себе что-либо более готичное чем буденовка ― остроконечный суконный шлем с алым пентаклем, френч или шинель с красными клапанами-разговорами?

Неужели я тогда не понимал, что Гайдар не учил умирать? Стоя на страже впечатлительной детской души, он просто учил жить так, чтобы не бояться смерти.

3

На территории послевоенного советского детства Гайдар был почитаемым божеством Красного Пантеона. Вторым, после Ленина, отвечавшим за любовь к детям. При этом было не совсем ясно, чем ленинское кормление в Горках по любвеобильности превышает грандиозные, на всю страну, педагогические заслуги повести о «Тимуре и его команде». Да что тут говорить ― тимуровское движение фактически не уступало по размаху пионерскому!

Понятно, по субординации Ленин был Зевсом коммунизма, Главным Дедушкой, а Гайдар ― младшим вечно юным богом, являвшимся школьникам в присказках, почти как курчавый сизиф Пушкин, которому все за всех доделывать. Гайдар был вечным укором советскому недорослю возраста от четырнадцати до семнадцати: «Гайдар в твои годы полком командовал!»

В четырнадцать лет Аркадий Голиков служил адъютантом при командующем войсками по охране железных дорог республики. Есть фотография ― юный Голиков с маузером за поясом. Это тот самый пистолет, из которого был застрелен литературный фантом Юрий Ваальд в повести «Школа». Не случайно, первоначальное название книги не «Школа», а «Маузер».

При всех исключительных бойцовских качествах Голикова, уже тогда поражала его редкая работоспособность ― мог не спать по трое суток, если того требовала служба. Дисциплинированный, сообразительный, надежный паренек.

На том памятном киевском плацу с похоронным маршем пятнадцатилетний Голиков был командиром взвода. Меньше чем через 10 дней, он принял на себя командование ротой. А ведь ему не было и шестнадцати. Наученный утренним налетом петлюровцев ― тогда убило ротного Яшку Оксюза ― навсегда разучился спать. И ни разу не прозевал врага.

В декабре 1919 года, за пару месяцев до шестнадцатилетия был ранен взрывом шрапнельного снаряда. Тот взрыв не раз отзовется роковым эхом в его жизни. В контуженной голове, как крыса, завелся страшный разрушительный недуг ― травматический невроз, который вначале оставит его без профессии солдата, потом пройдется по семье и писательской работе...

Перспективного командира роты отправили в Москву ― в элитную военную школу «Выстрел». В 17 лет он получил мандат об окончании тактического отделения с правом на должность комполка. И при этом ― Голиков один из лучших курсантов.

Первый свой полк получил в Воронеже. Был инициатором бескровного разрешения крестьянского «антоновского» бунта. По рекомендации Тухачевского получил направление на учебу в Академию Генерального штаба.

Перед семнадцатилетним Гайдаром открывалась блистательного масштаба военная карьера... которая, впрочем, могла захлопнуться в тридцать седьмой расстрельный год, когда выпалывали генералов. А Гайдар к тому времени наверняка командовал бы дивизией.

В Академию по случайности не попал ― раньше направили в Хакасию. Два бессонных месяца надорвали нервную систему. Он оказался между молотом и наковальней ― ЧОН Енисейской губернии и губернским ГПУ. Против трехсот сабель атамана Соловьева ― Императора Тайги ― московскому «вундеркинду» Голикову, опасному выскочке ― так о нем думало местное чекистское начальство: выскочка, ранний полковник! ― было передано в распоряжении всего сто двадцать четыре бойца. И задание ― в кратчайшие сроки обезвредить банду Соловьева.

В Советской Армии восьмидесятых среди старослужащих «дедов» прижилась такая формула унижения: «Вот тебе, салага, рубль, принеси водки, колбасы, и трешку сдачи». Примерно в такое же положение был поставлен и начальник боерайона Аркадий Голиков. Поэтому и множились доносы в ГПУ, что у Голикова: «Соловьев не ловится».

Но даже в этих невыносимых условиях он умудрялся хорошо воевать. И Соловьев попадал в его пулеметные ловушки, терял людей и сторонников...

В двадцать четвертом году медкомиссия в Москве подписала двадцатилетнему Аркадию Голикову приговор: «Не годен». Он стоял перед ними, оторопевший юноша-атлет с крепкими бицепсами, растеряно улыбался: неужели это тренированное тело больше не нужно Армии?..

«Гайдара» придумал в Ленинграде, в трудном 1925 году. Нищета оказалась ловчее петлюровцев, застала врасплох. Пока правил страницы своего первого большого труда «В дни поражений и побед» распродал, все что имел ― шинель, френч, папаху, сапоги. Сложил заунывный стих:

Все прошло, Но дымят пожарища,
Слышны рокоты бурь вдали
Все ушли от Гайдара товарищи
Дальше, дальше вперед ушли...

Думал, написал роман. Старшие товарищи, писатели Федин и Слонимский, сказали ― повесть. Тогда же произошло первое творческое открытие ― оказывается, писать можно и о том, чего не видел. Можно придумывать. До этого он считал, что имеет право публиковать только свой личный опыт.

Повесть вышла в альманахе «Ковш», подписанная еще родной фамилией ― Голиков.

А «Гайдаром» стал седьмого ноября 1925 года, сдавал рассказ «Угловой дом» ― написал для пермской газеты «Звезда», где работал фельетонистом.

Главный биограф Гайдара Борис Камов говорит о хакасском происхождение звучного псевдонима. «Хайдар». Версия первая ― «лингвистическое недоразумение». Голикову казалось, что «Хайдар» означает «командир» или «всадник», а звучное слово оказалось наречием «куда».

Имеется и вторая версия от сына Тимура: «Гайдар» ― сложная аббревиатура, замешанная на шифре еще времен реального училища.

«Г» ― первая буква фамилии Голиков; «ай» ― первая и последняя буквы имени; «д» ― по-французски ― «из»; «ар» ― первые буквы названия родного города. Г-ай-д-ар: Голиков Аркадий из Арзамаса.

Детский писатель.

4

Сложный, о двух концах, эпитет ― «детский». Когда-то эта «детскость» помогла бывшему солдату окопаться в литературе. Сам Гайдар признавался, что только «из хитрости назвался детским писателем». Хитрость удалась, более того ― прижилась, обозначив творчеству Гайдара четкую возрастную планку ― по юность включительно.

Детский писатель оказывался сродни детскому питанию. Чуковский или Барто превращались в блюда для малышей, которым от двух до пяти: «Ехали медведи на велосипеде» или «Наша Таня громко плачет». А Гайдар предназначался детям от шести до пятнадцати. Кто помладше ― тому «Чук и Гек», кто постарше ― тому «Тимура» или «Школу». А дальше наступал черед взрослых авторов...

Детская литература явление позднее. Как и сама категория детства, которой до семнадцатого века попросту не существовало. Ребенок средневековья и Возрождения был кем угодно: «карликом», слабосильным организмом, но не «цветком жизни». Малолетний вор получал тоже самое число плетей, что и вор совершеннолетний. Трехлетний герцог с мокрыми панталонами считался дворянином и господином.

Литература, как религия и одежда, была одна для всех возрастов. О «детстве» впервые задумался активно развивающийся протестантский мир. Миссионерство в первую очередь распространилось на детей. Их стали воспитывать.

«Счастливое детство» оборачивалось рабством повышенного комфорта ― за «нежную» заботу следовало платить послушанием. Тогда же появилась и литература «для маленьких» ― дидактические тексты по библейским сюжетам, только на новый лад. В известном смысле это была агитационная вспомогательная программа по ограничению, воздержанию, дисциплине. Уже к середине девятнадцатого века эти нравоучительные опусы сделались объектом острых насмешек.

Не следует также путать тексты «про детей» с текстами «для детей». Марк Твен с «Томом Соером», гениальным «Гекльберри Финном» ― это литература «о детях». Так получилось, что виду книжного дефицита, подобные романы предложили самой юной читательской аудитории.

Вальтер Скотт, Джонатан Свифт, Даниэль Дефо, Александр Дюма, Роберт Стивенсон, Фенимор Купер, Жюль Верн, Майн Рид ― это список можно продолжать хоть до Конан Дойля ― в свое время все они были «взрослыми» писателями, которых подросшее человечество вручило новому поколению детей. Так младшему брату по наследству достаются штаны и куртки старшего брата. Дети нового века «донашивали» взрослую беллетристику былых времен ― про рыцарей, индейцев, разбойников, пиратов и сыщиков.

Поэтому «Детская Литература» в чистом виде, как мы ее себе представляем, произнося это словосочетание, ― продукт двадцатого века.

Русская же детская литература сформировалась только в советский период. До этого имелся лубок, классика в виде недетских сказок Пушкина, Ершова, Одоевского, переводной авантюрный роман, журнал «Задушевное слово» со слезливыми историями Чарской о девочках и сиротках.

«Детское» понималось как нечто упрощенное (Энциклопедия для детей) предельно цензурированное, надклассовое, нравоучительное и бесполое.

В набоковском романе «Защита Лужина» отец главного героя занимается производством такой вот нравственной пищи для учащихся: «Приключения Антоши, изд. Сильвестрова» ― на обложке «ясноокий гимназист кормит облезлую собаку завтраком».

Это то, что преобладало: вместо реальных детей по литературной сцене расхаживали ряженые писклявые травести, которым суфлировали почтенные писательские дяди.

А потом была революция и гражданская война. Детство на время обрело страшную свободу. Процветали проституция, воровство, бандитизм, бродяжничество. Новой власти пришлось брать распоясавшихся беспризорников под уздцы. Тогда же зародилась советская детская литература. И Гайдар стоял у ее истоков.

Непонятно, что было раньше: все эти Димки, Вовки, Федьки обучившие Гайдара своим речевым оборотам, или их изобрел и сложил сам Гайдар, а затем Мишки Квакины и Юрки Ковякины бойко заговорили на звонком и веселом гайдаровском наречии?

До этого уже были попытки внедрить «живую» детскую речь в литературу. Современнику Гайдара, замечательному писателю Леониду Пантелееву в повести «Республика Шкид» удалось зафиксировать трагичный новояз детства, пережившего революцию, войну и разруху. Дефективные отроки Пантелеева говорят на смеси воровского жаргона. По большому счету, они ― умудренные «взрослые» лилипуты, униженные и развращенные.

Насколько достоверной была пантелеевская «феня»? Она все-таки результат художественной обработки, в которой исходник доведен до комизма: «В печку, мотаем, в ширму загибаем, на халяву канаем» сродни «редискам» и «петухам гамбургским» данелиевских «Джентельменов удачи».

Этот жаргон с восторгом принимался в литературу ― «Республика Шкид» была в то время абсолютным хитом ― но лексика дефективных маргиналов никак не мог претендовать на статус «детского языка».

Именно Аркадий Гайдар стал создателем советского мальчишеского дискурса. Или даже больше ― пионерского пиджина. Благодаря ему дети новой страны обрели нормативный язык ― «пиджин-гайдар» на котором коммуницировали в художественных мирах (вплоть до развала Союза). Благодаря Гайдару обрели свои голоса герои Носова, Драгунского, киноперсонажи «Приключений Электроника» («вокальные партии» озвучивала грубоватым голосом подростка Елена Камбурова) и «Гостьи из будущего».

Ныне уже не встретить носителей «пиджин-гайдара». Последние отголоски этого ныне мертвого языка можно, пожалуй, услышать в юмористических кино-выродках «Ералаша» ― маленькие паяцы с осколками гайдаровских интонаций, играющие вымороченную бездарную драматургию также нелепы, как казахи, говорящие на латыни.

Нужно признать, нового детского языка в ближайшее время не предвидится, ибо не предвидится нового Аркадия Гайдара.

Да и старый Гайдар вдруг оказался никому не нужен. Наступили новые времена.

5

В романе Виктора Пелевина «Жизнь насекомых» (1993) присутствует ернический псевдо-структуралистский обзор творчества Гайдара: «Полет над гнездом врага. К пятидесятилетию со дня окукливания Аркадия Гайдара» Всуеслава Сирицына и Семена Клопченко-Конопляных, авторов альманаха «Треугольный хуй»:

«Прочесть его (Гайдара), в сущности, некому: взрослые не станут, а дети ничего не заметят, как англичане не замечают, что читают по-английски»...

Этот, в общем-то не лишенный симпатии к Гайдару очерк, четко отразил восприятие писателя пост-советским литературным сообществом.

В качестве потешного парадокса в обзоре постулировалась основная тема гайдаровского наследия:

«Кстати сказать, тема ребенка-убийцы ― одна из главных у Гайдара. Вспомним хотя бы «Школу» и тот как бы звучащий на всех ее страницах выстрел из маузера в лесу, вокруг которого крутится все остальное повествование. Но нигде эта нота… не звучит так отчетливо, как в «Судьбе барабанщика». В этом смысле Сережа Щербачов ― так зовут маленького барабанщика ― без всяких усилий достигает того состояния духа, о котором безнадежно мечтал Родион Раскольников...»

«Вечный ребенок» Гайдар (тот же Маршак говорил о Гайдаре: «Он был жизнерадостен и прямодушен, как ребенок») от книги к книге воспевал малолетнего убийцу. На гайдаровских «кровавых мальчиках» выросло три поколения.

«Сережа абсолютно аморален, и это неудивительно, потому что любая мораль или то, что ее заменяет, во всех культурах вносится в детскую душу с помощью особого леденца, выработанного из красоты. На месте пошловатого фашистского государства «Судьбы барабанщика» Сережины голубые глаза видят бескрайний романтический простор...»

Оставим на совести насекомых характеристику СССР как «пошловатого фашистского государства». В конце концов, не стоит забывать, что перед нами очерк из альманаха «Треугольный хуй».

Гайдар действительно был дидактическим «суперфосфатом», идеологическим опиумом советского Храма, благодаря которому тысячи школьников просыпались утром счастливыми от мысли, что родились в СССР.

Примечательно другое: небрежно сплюнутый авторами «леденец из красоты» (понимай, поэтика) ― и есть тот самый важный, единственный предмет, исследованием которого (рассасыванием, вкусовым анализом, разложением на ингредиенты ― да чем угодно!) ― призвано заниматься литературоведение.

Но не «чарующие безупречные описания детства» интересуют Всуеслава Сирицына и Семена Клопченко-Конопляных. Они задаются вопросом:

«Зачем бритый наголо мужчина в гимнастерке и папахе на ста страницах убеждает кого-то, что мир прекрасен, а убийство, совершенное ребенком,― никакой не грех, потому что дети безгрешны в силу своей природы?»

Задаются, призывая «отбросить фрейдистские реминисценции», и сами же отвечают в пошловатом психоаналитическом ключе:

«Гайдар идет от дела к вымыслу, если, конечно, считать вымыслом точные снимки переживаний детской души, перенесенные из памяти в физиологический раствор художественного текста. «Многие записи в его дневниках не поддаются прочтению,― пишет один из исследователей.― Гайдар пользовался специально разработанным шифром. Иногда он отмечал, что его снова мучили повторяющиеся сны «по схеме 1» или «по схеме 2». И вдруг открытым текстом, как вырвавшийся крик: «Снились люди, убитые мной в детстве»…»

Признаюсь, эта выдуманная фраза из несуществующего дневника когда-то вернула мне Гайдара, казалось, навеки утраченного. Я прочел ее с угрюмым восторгом ― мрачный, настороженный поэт. Я тогда слагал детские стихи замогильного толка:

Хнычут маленькие птички
Из просторного дупла
Принесите нам водички
Наша мама умерла...

Как же я упивался в те смутные времена патологией разрушенного мира. Отрастил волосы и затянул их в жгут, надел долгополый кожаный плащ черного цвета, ходил по улицам с тростью, мечтал завести себе горбунью и карлицу. Новый «маниакальный» Гайдар пришелся мне ко двору...

Закрывая тему насекомых: никогда писатель Гайдар не воспевал ребенка-убийцу. Достаточно ознакомиться с его книгами, чтобы убедиться. Кладет свою жизнь на алтарь коммунизма отважный Мальчиш-Кибальчиш ― умирает, не выдав Тайны. Погибает пятилетний «хороший человек» Алька ― вредитель запустил ему в голову камнем. Главный герой «Судьбы барабанщика» Сережа Щербачов, совершая свой безрассудный поступок ― поднимается с браунингом, чтобы не дать шпионам безнаказанно уйти, ― сознательно приносит себя в жертву.

Творчество Гайдара описывает крестовый поход детей за «светлое царство социализма» и на этом пути, они ― не убийцы.

Определенно: одна из основных тем Гайдара ― ребенок-жертва.

6

Девяностые годы ― время Гайдара-опричника, Гайдара-карателя. Не давешний бог красного Олимпа, не доброглазый вожатый, играющий пионерам на сопилке ― ошарашенным согражданам предстал юный комбат на кровавом горячем жеребце: мчится Гайдар лесами Тамбова, горами Хакасии, гибельный, как всадник Апокалипсиса. Хрустят под копытами хакасские косточки, летят белогвардейские головушки, падают с рассеченными лицами белобрысые крестьянские дети, гулко хохочет комбат, скалит красную пасть. И такой яростный, что даже сами чекисты не выдержали, прогнали его прочь: ― Иди, ― говорят, ― Гайдар-палач, в Москву, да хорошенько подлечись...

Он и потом не угомонился, Гайдар. Вечерами, когда накатывала смертная тоска по крови, он сам себя резал бритвой, литератор-маньяк...



Новое гайдароведение ― «психиатрическое» ― сформировалось в начале девяностых. Эпиграфом к нему может служить знаменитая «дневниковая» фраза: «Снились люди, убитые мной в детстве…».

У этой превосходной (кроме шуток, сильная строчка!) «снились люди» отсутствует первоисточник. То есть, нет такой замшелой общей тетради, пожелтевшего клочка бумаги, куда бы сам Гайдар записал это признание. Приснившиеся покойники проживают исключительно в исследовательском пространстве «нового гайдароведения». Мертвый отряд без роду-племени марширует строем из статьи в статью. Каждый новый текст ссылается на былое цитирование ― круговая порука. Петров говорит: ― Я прочел об этом у Иванова. Прижмешь Иванова ― он тычет на Сидорова, а Сидоров ссылается Петрова.

В таком же режиме существует и вся прочая «правда» о Гайдаре. А она страшна: красный Билли Кид, сгубивший ― Х. Л. Борхес не даст соврать ― не одну тыщу человек, не считая хакасов.

По крайней мере, писатель Владимир Солоухин, автор псевдо-документального романа «Соленое озеро» ведет счет на тысячи. Солоухинская правда сильна художественностью и деталью. Чего стоит одна хакасская бабушка из воспоминаний деятеля культуры Г. Топанова, старушка, заботливо собирающая в деревянную мисочку мозги сыночка, после того как юный психопат Гайдар размозжил ему голову из маузера...

Вот не было бы этой де-ре-вя-я-я-нн-ой (стеклянной или оловянной) миски с мозгами ― то можно было бы засомневаться, потому что очевидцу злодейства Топанову (пожалуй, единственный проименованный свидетель в «Озере») в тот момент было пять годков, но он помнил, что стрелял из маузера командир в папахе. А поскольку папаху на всю страну Советов носил только Аркадий Гайдар, то сами понимаете...

По-хорошему, злосчастная папаха как примета убийцы ― чуть более значительна, чем, допустим, штаны. Убийца был в штанах. А Гайдар штаны носил.

Но одной миски с мозгами мало. Нет масштаба. Две тыщи белых офицеров, что сдавались в плен, велел шашками посечь. Замочил ― и в прямом, и в переносном, и в путинском смысле ― в озере Божьем местных жителей: с тех пор там табу на отъевшуюся на человечине рыбу. Семьдесят шесть человек ― детей и старух включительно ― лично расстрелял из пулемета: поставил в шеренгу и выкосил. (Цифра 76 ― еще одна деталь, работающая на достоверность. Вот сто человек ― это сомнительно, а 76 ― вроде, достоверно. Но лично я бы написал ― 73. Это более оптимально. Или же 69. Можно и 81).

Есть даже цитата самого Сталина (тут Солоухин честно говорит ― «цитату приписывают Сталину») который, вроде бы сказал, подивившись делам кровавого юнца: «Мы то его простим, но простят ли его хакасы?». Создается впечатление, что в 1922-м году звериные выходки чоновца Аркадия Голикова получили всероссийский резонанс. Мелкий бес просил прощения, а Диавол с оглядкой грехи отпустил...

Но в 22-м году Сталин, только что занявший тогда еще сравнительно скромную должность генерального секретаря РКПб, не был уполномочен карать или миловать жестокого комбата из Енисейской губернии и произносить исторические фразы.

С «правдой» о Гайдаре есть одна серьезная закавыка. Нет ни одного документа, свидетельствующего о вырубке реликтовых офицеров, о пулеметных забавах и ледовом побоище на озере Божьем... Для серьезного исследования отсутствие материалов ― проблема.

На это у новых гайдароведов имелся выверенный ответ ― документы того страшного времени просто не сохранились. Поэтому зверства приходилось реконструировать своими силами ― на свой вкус.

Как же не сохранились документы? Вот они, в архиве. Каждый чих Гайдара зафиксирован. Куда поехал, что приказал ― весь Гайдар, как на ладони. Он действительно был под колпаком у ГПУ. Были доносы, его проверяли, допрашивали. И за все время расследования не поступило на восемнадцатилетнего комбата одной жалобы от местного населения, а уж, наверное, не упустили бы возможность составить бумагу и поквитаться с убийцей.

Гайдар, конечно же, свирепствует. Но исключительно в виртуальном пространстве психиатрического гайдароведения. Уличенное в клевете, оно выкручивается с иезуитской ловкостью.

Спрашивает, глядя в глаза: ― Время было страшное?

Отвечаю: ― Не простое...

― Гражданская война ― это братоубийственная бла-бла-бла?

Осторожно соглашаюсь: ― Бла-бла-бла...

― Бритвой-то Гайдар себя резал?

Крыть нечем: ― Было дело, резал. Но это ведь...

Облегченно: ― Ну вот, а вы говорите, Гайдар не убивал. Убивал как миленький. Он же чо-но-вец!

И как тут не привести характерный абзац из «Судьбы барабанщика»?

« ― Юрка, ― возразил я, ― никакого эскимо я не ел. Это вы ели, а я прямо пошел в темноте и сел на место.

― Ну вот! ― поморщился Юрка. ― Я купил на всех шесть штук. Я сидел с краю. Одно взял себе, остальные пять вам передал. Очень хорошо помню: как раз Чарли Чаплин летит в воду, все орут, гогочут, а я сую вам мороженое... Да ты помнишь, как Чарли Чаплин летит в воду?

― Помню.

― А помнишь, как только он вылез, веревка дернула ― и он опять в воду?

― И это помню.

― Ну, вот видишь! Сам все помнишь, а говоришь: не ел. Нехорошо, брат!»

Единственные засвидетельствованные мученики, принявшие смерть от гайдаровского пулемета, ― это цивилизованные немецкие национал-социалисты, заглянувшие в 1941 году с освободительной миссией в СССР. Прикрывая отступление партизанского отряда в лесу под Каневом, Гайдар положил их не один десяток. Гайдар стрелял, лейтенант М. Тонковид был вторым номером ― подавал ленты. Их пулеметный расчет задержал и отбросил отряд из двух сотен.

За подобный подвиг боец обычно получал орден ― в начале войны «Красную звезду». В конце, когда награды расточались охотнее, «Красного Знамени» или орден «Славы». А ведь это не один эпизод краткого партизанского периода Гайдара. До этого помог вывести полк из окружения. Отличился в боях под Киевом: на себе вынес из боя комбата И. Н. Прудникова ― тоже, по-хорошему, полагается орден; ходил с бойцами в разведку, взял «языка» ― еще орден или медаль «За отвагу»...

По совокупности, за один месяц (с 18 сентября, когда остался в окруженном Киеве, до 26 октября, дня гибели) писатель с избытком наработал на звезду Героя Советского Союза...

Лейтенант Тонковид войну пережил. Выжил и полковник Орлов, и комбат Прудников. Лейтенанты Сергей Абрамов и Василий Скрыпник (это их спас Гайдар на железнодорожной насыпи своим окриком: «Ребята, немцы!») тоже прошли всю войну. Все они были с Гайдаром в партизанском отряде под Каневом. Реальные свидетели его героической службы ― это вам не мифическая солоухинская бабка с коронным блюдом: мозги сына в деревянной миске.

А единственную боевую награду Гайдар получил аж в 1963 году ― посмертный орден «Отечественной войны» I степени. Тут Советская Родина проявила неожиданную скупость по отношению к погибшему герою.

Француз Экзюпери ― летчик-писатель, специалист по «тем, кого приручил» ― ушел на фронт, совершал вылет над океаном и не вернулся. Сгинул и стал мировой знаменитостью. Прекрасный романтический образ.

Но вот ей-богу, в сравнении с нашим Аркадием Петровичем, французский летчик больше похож на персонажа анекдота, героического митька, который, спасая даму, прыгает за борт лайнера ― «и сразу тонет».

7

Рядовой читатель порой неблагодарен, как и любая иная публика. В детстве он тянул в школьном хоре фальшивым дискантом Пахумутову-Добронравова: «Только в борьбе можно счастье найти, Гайдар шагает впереди!», запоем читал «Голубую чашку, «Чука и Гека». А потом вырос, насупил брови и загнусил: ― Уби-и-йца...

Обыватель ― натура впечатлительная и традиционная. Его страшит кровавый двойник, восставший из «Соленого озера». Одно дело, был бы просто зольдатом: пиф-паф, ой-ой-ой, на то и война. А тут ― Чикатило в углу нервно вертит самокрутки.

Перестроечное время было щедрым на нелюдей. На излете восьмидесятых гремела история ставропольского Сливко, организатора детского клуба с такой чисто гайдаровской аббревиатурой «Чергид» ― через реки, горы и долины. Сливко тоже по-своему любил пионеров.

Слово «маньяк» намертво вошло в повсеместный обиход. Стало привычным, как «инженер» или «предприниматель». Клевета о Гайдаре была крепкой, напористой. Писали «Огонек» и «Литературная газета» ― не желтая пресса, а уважаемые солидные издания. Печатному слову по привычке верили. У старшего поколения имелся опыт государственных ревизий ― двадцатый съезд и доклад Хрущева о культе личности (показательный доклад, в котором жертвы реабилитировались самой низкопробной клеветой на Сталина).

По швам трещала страна, в перестроечных корчах умирала красная идеология. Буржуазная реставрация мешала с грязью весь советский проект целиком. У новых поколений должно было создаться твердое убеждение, что СССР возводили выродки ― примерно такие, как Аркадий Гайдар.

И напрасно бился писатель Борис Камов ― единственный на весь бывший Союз знаток жизни Гайдара, автор отличного гайдаровского ЖЗЛ. Все его вертинские восклицания: «Я не знаю зачем, и кому это нужно?» не находили ответа. Неутомимый, дотошный Камов раз за разом находил все клеветнические «серебряные ложки». Да, «ложки» отыскивались, но «осадочек» никуда не девался.

На руку травле был и лютый внучик-экономист Егор Гайдар, пустивший по миру «светлое царстство социализма», то самое, за которое воевал и погиб писатель Аркадий Гайдар. Реформы выглядели такими бесчеловечными, что обнищавший гражданин демократической РФ искал генеалогию такого зла ― казалось, оно не может взяться на пустом месте. И сразу подоспевало объяснение ― у него дед еще как отличился. И тогда все становилось на свои места. Гены! Прирожденные убийцы, один с маузером, другой ― с реформой.

Разумеется, кроме читателя-истерички, науськанного Солоухиным, подавал голос и читатель-либерал. Просвещенно абстрагируясь от биографические фактов из жизни автора, он заявлял, что в творчестве Гайдара ― местами милом, а местами наивном ― сквозит тоталитарная идеология, ныне неприемлемая для страны, сделавшей выбор в пользу демократии.

В спорах с либералами истина не рождается, а умирает. Но показательный факт ― во всем корпусе гайдаровского (самого, что ни на есть, советского!) наследия нет ни одного упоминания имени Сталина ― в отличие от того же Бориса Пастернака, будущего нобелевского лауреата и мученика демократии... Если бы с ночным вопросом по Мандельштаму: «Что делать?» ― Сталин обратился Гайдару, а не к Пастернаку, генсек бы не услышал в трубке: ― Иосиф Виссарионович, какой Мандельштам? Давайте поговорим о литературе...

Гайдар бы заступился. Он не предал ни одного товарища, хлопотал обо всех...

Так или иначе, в девяностые годы победившее воинствующее «буржуинство» вычеркнуло писателя из школьной программы. Из библиотек вычистили его книги. Точно так же они исчезали в тридцать восьмом. Ожидался скорый арест Гайдара, и библиотекари спешно утилизировали творчество врага народа.

Тогда от ареста Гайдара спас А. Фадеев, секретарь Союза Писателей: на свой страх и риск внес в списки литераторов, представленных к ордену «Знак Почета». Газета «Известия» с Указом Президиума Верховного Совета о награждении Гайдара остановила репрессивный механизм...

Поостыли и нынешние страсти вокруг Аркадия Гайдара. Умер писатель Солоухин. Умер внук Егор Гайдар, высидевший хищное племя олигархов. Возможный коммунистический реванш канул в небытие. И Аркадий Гайдар ограниченными тиражами вернулся в книжные магазины.

И, должно быть, замер потрясенный Борис Камов, выпустивший в 2011 году монографию-исследование «Аркадий Гайдар ― мишень для газетных киллеров». Он-то сражался за честное имя Гайдара последние двадцать лет и победил! А враги вдруг рассыпались, как 3-дешная рать Анубиса из фильма «Мумия». С кем разделить торжество? Нет поверженных тел. Никто не сдался в плен; вокруг лишь один исторический прах из разбитых песочных часов, только рыхлые телеса Российской Федерации: кризис, гнилая экономика, полиция, Северный Кавказ, десталинизация, Манежная Площадь; грядет уже «распиленная» Олимпиада в Сочи, новые взрывы в московском метро и аэропортах. Какой Гайдар?! До всей русской культуры нет никому дела! До России нет ни кому дела. Все в ней нерентабельно, кроме нефти и газа…

Поздно, поздно. Интернетовские ветра давно разнесли солоухинские семена «правды» о Гайдаре по всем городам и весям. Кровь невинно убиенных натекла в Википедию. «Зверства» Гайдара проросли, как сорняки по всей сети. Выполоть это вранье уже невозможно. Оно обрело самостоятельную жизнь.

Теперь у России два Аркадия Гайдара. Один ― позабытый гениальный писатель, фронтовик и герой. Другой ― подзабытый мифологический вурдалак: «В черном-пречерном Арзамасе, на черной-пречерной улице...»

И по большому счету, не нужны оба. Дети в России больше не читают и не интересуются «светлым царством социализма». Новая Россия не нуждается в кибальчишах. У государства спрос на потребителя и исправного налогоплательщика.

8

Я тоже верил в другого Гайдара, юного берсеркера, подверженного приступам больной ярости. С той разницей, что он не оттолкнул меня. Даже наоборот ― привлек. Он представлялся мне мальчиком Каем, раненым в глаз и сердце ледяной шрапнелью. Революция, как Снежная Королева, поцеловала его и увезла в свой холодный чертог. За кровавым Гайдаром, как Герда, бежала Литература, освобождая его жестокое сердце слезами, голубыми чашками, тимурами, чуками и геками...

Я, боготворивший обериутов, искренне восторгался бесконечному диапазону гайдаровского слога. В эпистолярном мастерстве Гайдар не уступал перу поэта-чинаря Даниила Хармса.

«Дорогой т. Ермилов! Как только получишь это письмо, так сейчас же постучи в стенку или высунься и позови т. Вармута. Когда он войдет, ты попроси его, чтобы он сел. Сначала скажи ему что-нибудь приятное. Ну например: «Эх, и молодец ты у меня Вармут», или еще что-нибудь такое, ― а когда он подобреет, ты тогда осторожно приступи к разговору насчет 6 февраля. Если он сразу согласится, то ты его похвали, и скажи, что ничего другого от него и не ожидал. А если же он сразу начнет матом ― то ты не пугайся, а выслушай до конца. А потом кротко загляни ему в глаза и проникновенно спроси: «Есть ли у него совесть?» От такого неожиданного вопроса кто хочешь смутится. А ты дальше, больше, продолжай, продолжай, и все этак диалектически, диалектически, и тогда он раскается и, схватившись за голову, стремительно помчится в бухгалтерию. Пока всем вам всего хорошего. Очень только прошу не понять, якобы я только пошутил. Деньги мне в самом деле нужны, так крепко, как никогда...»

Шесть лет учили меня в моем сумеречно-вечернем университете, что личность автора следует отделять от его трудов. И хоть бы сам Фредди Крюгер написал: «Отговорила роща золотая березовым веселым языком», изучай золотую рощу и березовый язык, а не личность Фредди Крюгера.

В случае с Гайдаром тянуло и на личности. Сколько раз я примерял на себя его кавказский поступок от 1920 года. Безмозглые красноармейцы из его роты ради бандитского шика, отпилили стволы у винтовок ― сделали «карабины». Чтоб доказать олухам, что изувеченная винтовка в цель не попадает, ротный Голиков приладил такой «карабин» к пулеметному станку, сам стал в пятидесяти шагах и велел навести на себя. Выстрелили и не попали. Вздорный, эксцентричный поступок, готовый эпизод для красного вестерна. Гайдар сделает из него потом рассказ «Обрез», но из скромности назначит главным героем своего тогдашнего помощника Трача. Это даже не «русская рулетка» с одним патроном в барабане.

Но по красочности этот обрез все же не сравнится с гайдаровской бритвой. Когда любопытные граждане интересовались шрамами на груди, Гайдар не без юмора отвечал: «Хорошего человека встретил, сердце хотел показать».

О том, что в грозные минуты помутнений Гайдар резал себя, рассказал его хабаровский знакомец, человек с удивительно бюрократической фамилией, похожей на советское учреждение: Закс. Будущий американский эмигрант Борис Закс.

История о гайдаровских «запоях и буйствах» появится в 88-м году в парижском русскоязычном альманахе «Треугольный х..», то есть, виноват, «Минувшее». Это Закс первым расскажет о кровожадных потребностях Гайдара, назовет его садистом, страдающим маниакально-депрессивным психозом. Обидно, что этому впечатлительному фетюку подарил Гайдар тетрадь с «Голубой чашкой».

Основываясь на воспоминаниях Закса, нагородит свои маниакальные реконструкции Солоухин.

Понятно, в свое время Гайдар здорово перепугал Закса. Поразительная особенность Гайдара ― он вызывал дикую неприязнь у людей трусоватых и подлых.

Гайдара считали своим близким другом писатели Рувим Фраерман и Константин Паустовский.

Это Фраерману писал Гайдар:

«Дорогой Рувчик ― мне исполнилось 36 лет (5 месяцев). Из чего они складываются? 1. Рожденье. 2. Воспитанье. 3. Воеванье. 4. Писанье. Раздели 36 на 4, и жизнь моя будет перед тобой как на ладони, за исключением того темного времени, когда я задолжал тебе 250 рублей денег».

А до этого из санатория в Сокольниках:

«Здоровье мое хорошее. Одна беда: тревожит меня мысль ― зачем я так изоврался. Казалось, нет никаких причин, оправдывающих это постоянное и мучительное вранье, с которым я разговариваю с людьми... образовалась привычка врать от начала до конца, и борьба с этой привычкой у меня идет упорная и тяжелая, но победить я ее не могу..

Иногда хожу совсем близко от правды, иногда ― вот-вот ― и веселая, простая, она готова сорваться с языка, но как будто какой-то голос резко предостерегает меня ― берегись! Не говори! А то пропадешь! И сразу незаметно свернешь, закружишь, рассыплешься, и долго потом рябит у самого в глазах ― эк, мол, куда ты, подлец, заехал!..»

Закс или Солоухин прокомментировали бы этот отрывок так: Гайдара замучили «убитые в детстве люди», и ему так и хочется крикнуть Фраерману: ― Это я грохнул старуху-процентщицу!

Гайдар отлично понимал, что происходит в его стране. Знал, что молчать ― стыдно, а правдивый «разговор» равен самоубийству. И он сделал все что мог на тот момент ― написал «Судьбу барабанщика», самую первую книгу о репрессиях, о искалеченных судьбах детей, чьи родители арестованы. Написал и едва не поплатился свободой.

У писательских сыновей иногда наступают приступы одержимостью «отцом». Дмитрий Набоков так пишет предисловие к последней отцовской рукописи, словно бы сам Владимир Набоков водил его рукой.

Много лет спустя сын Тимур поведает об отце безупречными гайдаровскими строчками:

«Нет у него ни одной повести, ни одного рассказа, в которых не появились бы командир, красноармеец. Те, что еще в строю, или которые уже свое отслужили, отвоевали. И всегда, хотя бы эхом грома дальних батарей, военным эшелоном, промчавшимся мимо окон пассажирского поезда, или часовым на посту, но всегда и непременно присутствует в его книгах Красная Армия. И нет для него ничего святей знамен Красной Армии, и поэтому все, что ни есть на свете хорошего, это у него ― солдатское…

И не подумайте, пожалуйста, что был он несчастлив, таил в себе какую-то беду или обиду. Несчастливые люди не пишут такие книги, какие написал он, и уж, конечно, не совершают веселые и даже озорные поступки».

Паустовский вспоминал, как однажды домой к нему заявился официант ― принес котлеты и записку от Гайдара: срочно одолжи столько-то рублей. Паустовский передал деньги. Наутро спросил Гайдара ― а зачем котлеты? Гайдар ответил: «Как я мог сказать официанту, что у меня денег не хватает? Придумал повод...

Можно заставить людей себя бояться. Но нельзя заставить любить. Гайдара любили. Дружбой с ним дорожили. В довоенной Москве люди почитали за честь познакомиться с детским писателем №1. И Паустовский и Фраерман уж наверное бы воздержались от общения с садистом и психопатом...

Был ли болен Аркадий Гайдар? Да.

Правилен ли диагноз Закса-Солоухина? Нет.

Биограф Борис Камов говорит о травматическом неврозе, результате контузии. Он полагает, Гайдар использовал водку как сосудорасширяющее средство ― спасение от головных болей. Когда водка переставала помогать, Гайдар резал себя бритвой ― боль также расширяла сосуды. Если уже не помогало это крайнее средство ― ложился в больницу.

Не уверен, расширяет ли сосуды алкоголь. Он, скорее, выступал в роли антидепрессанта. А предпосылок для депрессий у Гайдара было предостаточно. Критики по полгода вели о его повестях опасные дискуссии, от которых полшага до ареста. Выматывала нервы бывшая жена Соломянская ― пока не угодила в лагерь. Нервным срывом закончилось ожидание ареста в 1938-м.

Терапевтические способности бритвы можно тоже ставить под сомнение. Гайдар был болен, точнее ранен, но побеждал творчеством свою болезнь. Шизофрения, МДП убивают талант. А мастерство Гайдара росло год от года. Работоспособность по-прежнему не подводила. Личность его страдала. Но не деградировала.

Перед самым подвигом юный герой повести «Судьба барабанщика» переживают чудесную слуховую галлюцинацию:

«Воздух замер. И раздался звук, ясный, ровный, как будто бы кто-то задел большую певучую струну и она, обрадованная, давно никем не тронутая, задрожала, зазвенела, поражая весь мир удивительной чистотой своего тона. Звук все нарастал и креп, а вместе с ним вырастал и креп я».

Писатель Гайдар сам был источником такого звука, человеческим камертоном, по которому следует настраивать оробевшее, зафальшивившее сердце.



P.S.

Самыми неудачными своими текстами Гайдар считал повесть «Всадники неприступных гор» 1927 ― не любил за искусственность; и рассказ «Пусть светит» 1933 ― за вторичность. При жизни «Всадников» и «Пусть светит» не переиздавал.

Самым драматичным эпизодом в его творчестве стала неоконченная повесть «Талисман» 1937 («Бумбараш») Прежде чем повесть была дописана, вышла книга В. Катаева «Шел солдат с фронта», которая сюжетно и тематически пересекалась с новой неоконченной повестью Гайдара. Огорченный, работу прервал. Позже пытался вернуться к «Бумбарашу», но так и не смог.

Самой любимой книгой Гайдар назвал «Голубую чашку» 1936. По крайней мере, так Гайдар подписал тетрадь Борису Заксу: «Черновик моей любимой книги».

Наибольшую славу ему принесла повесть «Тимур и его команада» 1940. Сам же Гайдар был недоволен. В художественной отношении повесть уступала предыдущим вещам. Одновременная работа над сценарием отразилась на качестве текста и его структуре ― мыслились новые сюжетные ходы, а уже нельзя было допустить, чтобы фильм отличался от книги.

Лучшие его тексты ― повести «Школа» и «Судьба барабанщика», рассказы «Сказка о Мальчише-Кибальчише», «Голубая чашка», «Чук и Гек».

«Жил человек в лесу возле Синих гор. Он много работал, а работы не убавлялось, и ему нельзя было уехать домой в отпуск. Наконец, когда наступила зима, он совсем заскучал, попросил разрешения у начальников и послал своей жене письмо, чтобы она приезжала вместе с ребятишками к нему в гости. Ребятишек у него было двое ― Чук и Гек. А жили они с матерью в далеком огромном городе, лучше которого и нет на свете. Днем и ночью сверкали над башнями этого города красные звезды. И, конечно, этот город назывался Москва».

Этим образцовым абзацем начинается история о советском новогоднем чуде ― когда все живы, когда все вместе, когда все счастливы.

Последние строчки «Чука и Гека» не просто шедевр ― эталон финала. Так следует книгу заканчивать.

«Что такое счастье ― это каждый понимал по-своему. Но все вместе люди знали и понимали, что надо честно жить, много трудиться и крепко любить и беречь эту огромную счастливую землю, которая зовется Советской страной».

ru-elizarov.livejournal.com/237902.html

@темы: интересные статьи

---

не знаю, что меня так пробрало, то ли выдры, то ли тундра, а может, ядра виноваты!))

@темы: веселуха

---

Футуристический сад в Сингапуре.

В рамках проекта по развитию и созданию нового центра в Марина-Бэй были созданы Сады у залива. Они расположены на территории 101 га – это общественное место с садами, мостами, надземными переходами, парками и растениями. Необычное зеленое сооружение прозвали «садовым раем». Больше всего шуму вокруг двух огромных биокуполов – Тропического леса и Цветочного купола и, конечно же, высоких искусственных супер-деревьев.

По размеру купола равны четырем футбольным полям, здесь обретут новый дом около 220 000 растений со всех континентов на шей планеты. Интересно, что в Цветочном куполе садовые отходы будут питать огромную паровую турбину, которая, в свою очередь, будет вырабатывать электричество, необходимое для поддержания климат-контроля куполов. Купола – единственное место в Садах у залива, где будет взимается плата за вход.

1. Всего в садах 18 супер-деревьев высотой от 25 до 50 м.
2. Мосты и надземные переходы (128 м длиной и 22 м высотой) будут соединять самые высокие деревья, предоставляя посетителям невероятный вид на Сады у залива.
3. 11 из деревьев имеют фотоэлектрические солнечные системы для превращения солнечной энергии в обычную.
4. Солнечная энергия, собираемая в течение дня, идет на освещение сооружений ночью.
5. На каждом супер-дереве есть тропические цветы и разнообразие папоротников, возвышающихся по стальному каркасу.
6. Навесы служат регуляторами температур, поглощая и распространяя жару и предоставляя спасительный холодок для тех, кто внизу.
7. Деревья также служат собирателями дождевой воды.
8. Супер-деревья состоят из почти 163 000 растений более 200 видов.
9. Каждое дерево имеет бетонную основу, стальной ствол с панелями растений и навес наверху, поднятый системой гидроподъемников.
10. Сады спроектированы архитектурной фирмой «Grant Associates» из Великобритании.
11. Сады открыты каждый день с 5 утра до 2 ночи.

@темы: познавательное, что-то прекрасное, интересные статьи

---

Желание!!!!

---

у меня сегодня богатый на посты день, и это хорошо, потому что когда я долго ничего не пишу, это значит, что я замкнулся в себе, а это чревато.
с возвращением в реальный мир меня.